Премия Дарвина

Милявская Наталья

– Серый, вынимай меня! – промычал сквозь медвежью голову Вовчик.

Получился невнятный бубнеж. Вовчик попытался набрать в легкие побольше воздуха и повторить просьбу громче – но только закашлялся. Теперь ему и в рот попала вата.

– Я, кстати, решил, что трахну Потапову, – весело продолжил невидимый Серега. – Сиськи у нее – огонь. Я уже заценил. Она по ходу, тоже не против. Ты это, тут пока посидишь? Давай, короче, если Машка не отморозится, я тебя минут через десять сам вытащу.

Десять минут? Вовчик запаниковал. Он

попытался нащупать Серого непослушной лапой, но друг уже ушел. За десять минут он тут взопреет, как курица в духовке, и нажрется ваты. Вовчик заерзал, пытаясь сменить позу и встать, но огромная туша медведя не слушалась, и все, что он смог, это завалиться набок. Стало еще хуже. Вата облепила лицо со всех сторон. Надо доползти до кого-то! Чтобы на него обратили внимание! Вовчик открыл рот, чтобы набрать воздуха и заорать изо всех сил, и с ужасом почувствовал, как мокрый комок ваты проскочил ему в горло.

ПИТБУЛЬ

Он попытался сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. Не помогло. Ухватившись за кусок арматуры, торчащей из стены, Питбуль стиснул зубы, сделал шаг к самому краю и осторожно глянул вниз. Под стенами высотки, обступив мусорный курган, собрались все, кто в этот вечер случайно или намеренно забрел на территорию заброшки. Компания человек в двадцать внизу скалилась, что-то обсуждала и, задрав головы, тыкала в Питбуля пальцами, а кто-то уже снимал его на мобильный.

Стервятники!

Их мелкие любопытные лица на мгновение напомнили Питбулю плохо прорисованных персонажей любимой игры – ярмарочных зевак, стражников, торговцев и прочую обязательную массовку, мимо которой Питбуль, увлеченный миссией, обычно пролетал, не обращая внимания. Сейчас же, в отличие от игры, именно от этих персонажей, столпившихся внизу, зависит его, Питбуля, репутация. Черт его дернул вообще заговорить с Сиплым. А уж спорить!..

Оторвав взгляд от зевак внизу, Питбуль осмотрелся. Влево, куда хватало глаз, уползали серые крыши стареньких пятиэтажек. Вправо, сразу за школьным стадионом, тянулся бесконечной змеей бетонный забор оптовой торговой базы. Прямо перед Питбулем расстилался бесконечный, поросший сорняками, пустырь, обрамленный лесополосой, за верхушки деревьев которой вот-вот сядет солнце. Ловя последние лучи уходящего дня, Питбуль неосознанно тянул время. Потом одернул себя и снова глянул вниз.

Он осмотрел огромную мусорную кучу, высившуюся у подножья высотки, и попытался прикинуть, где у нее середина. Приказал себе оторвать руку от арматуры и сделал пару шагов влево. Вот теперь он – ровно над вершиной мусорного кургана. По размеру он был куда больше, чем телега с сеном, в игре, так что приземлиться туда, сиганув с шестого этажа, было парой пустяков!

– Слышь, не дури. Разобьешься! – сумрачно произнес позади него Леший.

– Поддержка, Лех, прям на пять баллов! – сказал Питбуль, не оборачиваясь.

Надо быстрее прыгать, иначе еще минута, и его стошнит.

– Ссыкло! – глумливо крикнул снизу Сиплый, и его поддержали издевательские смешки.

Самое гадкое было то, что Сиплый прав. Питбуль ссыкло. Все, чего ему сейчас хотелось – кубарем скатиться вниз по длинной бетонной лестнице и рвануть домой. К маме.

«Ссыкло! Трус! Пиздюк!» – мысленно обозвал себя Питбуль и дал самому себе пощечину, чтобы встряхнуться и поймать кураж. Куража не было. Был ледяной, сжимающий горло, ужас. Сердце трепыхалось где-то в желудке, ноги были ватными.

Ну, чего бояться то? Подумаешь, прыжок в мусорную кучу! Вон, Витька Киреев, в прошлом году, сорвался с третьего этажа на голый асфальт, когда пытался забраться на школьную крышу. Сотряс и двойной перелом стопы. И ничего, через месяц уже был, как новенький, да еще и получил крутое прозвище «Кощей». Потому что бессмертный. А он, Питбуль, если сейчас не прыгнет, навсегда превратится в «Ссыкло». А жить с подобным прозвищем он не собирался!

– Это как на Ютубе! – повернул к другу бледное лицо Питбуль. – Помнишь? Просто надо в центр попасть.

– Да не надо! – запротестовал Леший. – Кому ты что доказать хочешь? Всем насрать!

Он – не все! Он Питбуль! Он свое слово держит!

Питбуль глубоко вздохнул и скомандовал:

– Снимай!

Леший покачал головой, достал смартфон и включил камеру.

КИРА

Кира поймала выгодный ракурс, вышла в прямой эфир и улыбнулась.

– Ребят, я дико устала! – Мы снимали, наверное, часа три. Но фотки будут – бомба! Всем, кто верно ответил на вопросы викторины в директ, напишу чуть позже. А тем, кто просил показать Семена поближе – та-дам! – вот он!

Не переставая снимать, Кира подобралась к медведю, который что-то с аппетитом жевал, сидя возле газели, и привычно потрепала его по загривку.

– Триста килограмм веса, прикиньте? Заберу Семена домой, будет мне вместо собачки!

Кира расслабленно привалилась к медведю, но миролюбивый Семен внезапно угрожающе зарычал и, поднявшись на задних лапах, показал в камеру огромные клыки. Кира, взвизгнув от неожиданности, уронила смартфон.

– Сдурела? – выскочил из-за газели дрессировщик и рванул медведя к себе за ошейник.

Медведь не слушался – рыча, он встал на дыбы и теперь казался просто исполинского роста. Дрессировщик тщетно пытался обуздать его, повиснув на ошейнике.

– Вали, дура! – прохрипел красный от усилий мужик.

Кира истерически шарила в траве, пытаясь найти телефон. Гадский медведь, пусть только попробует порвать ей платье! Наконец, она нащупала кончиками пальцев скользкий бок смартфона, и в этот момент ошейник на медвежьей шее лопнул, и дрессировщика отшвырнуло в кусты.

ЛИДА