Премия Дарвина
Шрифт:
Саныч глянул на закопченную девицу, которая смерила его презрительным взглядом, и прикрыл глаза. Лида, отвернувшись от него, склонилась к Кире.
– Меня Лида зовут, – сообщила она шепотом. – Ты не переживай, у тебя там… не всё так страшно. Сейчас… медицина… сильно шагнула вперед.
Кира невнятно хрюкнула ей что-то в блузку и продолжила заливаться слезами.
Вовчик вскочил и забегал туда-сюда, наматывая замысловатые петли между стульями. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
– Допустим, – остановился он посреди комнаты. – Допустим, этот… – решив, что неприлично говорить о присутствующем человеке в третьем лице, Вовчик повернулся к Санычу. – Как вас зовут?
– Саныч, – нехотя, после паузы, отозвался тот.
– Вовчик! – протянул Вовчик руку для рукопожатия, но Саныч демонстративно не шелохнулся, и Вовчику пришлось сунуть руку в карман. – Допустим, Саныч прав, и мы умерли, – продолжил он. – Но… так же не должно быть! В смысле, это несправедливо! Мне же только двадцать пять, у меня только личная жизнь начала налаживаться! Я за невестой, знаете, сколько бег… ухаживал? У меня свадьба скоро!
– А будут похороны, – невозмутимо скаламбурил Саныч.
Вовчик в замешательстве смотрел на него.
– Это даже к лучшему! – успокоил его Саныч. – Нет свадьбы – нет скандалов. Измен. Никто не выносит тебе мозг. Никто не отсудит у тебя квартиру при разводе.
Вовчик, придавленный аргументами, опустился на стул. Лида закатила глаза – она уже успела всеми фибрами души возненавидеть местного циника. И отчество у него какое-то противное! Саныч! Лида мысленно прибавила в начале отчества вторую «с» и тихонько хихикнула.
Питбуль, со страхом осознавший, что в словах Саныча есть резон, наконец, осмелился ощупать собственную шею. Влез пальцами под складки завернувшегося капюшона и вместо ровной цепочки позвонков наткнулся на торчащий из кожи кусок кости. Твою на хрен мать!
– Мама меня убьет! – простонал он.
Лида глянула на его испуганную скрюченную фигуру, и в который раз за день ощутила подступившую тошноту.
Она вдруг поняла, что в белой комнате нет потолка. И стен… стен, кажется, тоже не было. Это иллюзия. Мозг, привыкший к определенности, к углам и поверхностям, просто убеждал ее, что здесь есть стены. На самом деле вокруг вообще ничего не было – кроме белого, бесконечного марева.
Что, если так и выглядит свет в конце тоннеля?
– Вы правда, думаете, мы все умерли? – прошептала она. Голос перестал слушаться.
Ответом Лиде было испуганное молчание. Даже Кира перестала горестно вздыхать и затихла.
Лида встала со стула. Сделала несколько неуверенных шагов в сторону… в какую-то сторону, чтобы дойти до стены и убедиться, что она просто немножечко сошла с ума. После шока, или после лекарств, которые ей дали в этой странной больнице… Но, сколько бы она ни вытягивала руку, дотронуться до стены она так и не смогла. Лида испуганно глянула вниз – пола, в таком случае, тоже нет? Она осторожно топнула ногой – на чем-то же она все-таки стояла? Потом, испугавшись, что, если слишком настойчиво топать, можно провалится неизвестно куда, Лида трусливо рванула обратно и села на свой стул. По крайней мере, стулья здесь казались настоящими.
Видимо, это действительно финал. Вокруг нее раскинулось Великое Ничто, в объятия которого она попала прямиком из окон квартиры Льва. Белое безмолвие. И теперь ее компания навсегда – еще четверо неудачников, которым тоже сегодня не повезло.
Лида обвела всех горестным взглядом
– Вот и всё! – вырвался у нее патетический возглас. – Вот всё и закончилось!
Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Пролетевшая жизнь всплывала в памяти цветными лоскутами. Набор разрозненных пазлов – вот она маленькая, в гостях у бабушки, гладит рыжую, облезлую от старости кошку. Вот старательно тянет руку в классе, чтобы первой ответить на вопрос – она ведь так готовилась к уроку! Вот получает аттестат. Вот получает диплом. Вот получает первую заплату. Вот получает предложение руки и сердца от Льва. Вот получает свидетельство о разводе… И всё? И дальше финальные титры? Получите свидетельство о смерти, распишитесь?
– Господи, я же ничего не успела! – выдохнула Лида.
– Что ты там такого хотела успеть? – поинтересовался Саныч. – Выплатить ипотеку?
Лида задохнулась от возмущения.
– Знаете, что? – подскочила она к Санычу и ткнула в него пальцем. – Знаете, что? Не знаю, как там ваше имя. И мне не интересно, правда! И как вы умерли – тоже. Потому что вы давно мертвы. Внутренне. Вы мертвец, понятно?
Глядя, как закопченная истеричка размахивает у его носа пальцем, словно указкой, Саныч саркастически хмыкнул и отвернулся к стене. Вернее, к Белому Безмолвию. В том, что в этой комнате нет стен, он убедился быстрее остальных.
Лида отошла от него и принялась вытирать ладонью непрерывно льющиеся по щекам слезы. Почему она не попала в Великое Ничто вместе с сумочкой? По крайней мере, в сумочке были салфетки. И сигареты. Ей сейчас смертельно хотелось закурить!
«Смертельно»! Ха-ха! Неплохой каламбур. Интересно, можно ли чего-то смертельно хотеть после смерти?
– С другой стороны, – произнесла она, наматывая круги вокруг стульев, – это даже хорошо. Что мы здесь. Значит, загробная жизнь есть. И смерть – это не конец! Меня это всё время угнетало – вот ты живешь, а потом раз! – и тебя нет. И всё? А какой тогда во всем этом смысл? Ну, вот ты жил, любил кого-то… чего-то добивался… а зачем? Если всё потом обнулилось?
Лида остановилась, постояла и двинулась в обратную сторону.
– Маме моей было проще, – продолжила она. – Мама женщина верующая, никогда не сомневалась… Меня даже покрестила. А толку? Я крестик ношу, а всё равно не верю. Да кто в наши дни верит-то? Бог, ангелы… Средневековье какое-то, да?
Лида хихикнула, а потом лицо её приобрело торжествующее выражение.
– Но теперь всё стало на свои места! – возвысила она голос, словно выступала со сцены. – Жизнь закончилась, но она продол…
– Заткнись! – заорала Кира. – Закрой рот, дура! Без тебя тошно!
Лида подавилась окончанием слова и умолкла.
Кира снова зарыдала в голос – закрыв искалеченное лицо руками. Вовчик смотрел, как вздрагивают ее плечи, и с недоумением думал о том, что все девчонки одинаковы. Из любой ерунды сделают трагедию. И Машка у него такая же – чуть что, сразу в слезы!
Вовчик с теплотой подумал о Маше, и улыбнулся. Бедная девочка, она сейчас наверняка дико напугана и с нетерпением ждет новостей о его здоровье. Надо побыстрее выбираться из этой больницы – по ощущениям, у него ничего не болит, руки-ноги целы, значит, после быстрого осмотра терапевта его отпустят на все четыре стороны. А потом, вернувшись домой, он, пожалуй, подаст в суд на производителя мягких игрушек, у которого он заказал медведя. И отсудит крупную сумму. Ему сейчас не помешает крупная сумма. Интересно, удушение токсичной ватой – это страховой случай?