Преображённая потеря
Шрифт:
Владимир не мог представить её мёртвой. В частых тревожных снах она являлась перед ним улыбающейся, энергичной, красивой и говорила:
– Я живая, Володя! У нас здесь очень хорошо. Мы обязательно встретимся, чтобы никогда не расставаться.
– Мне трудно в это поверить, Лена, – с горечью говорил он. – Ты отныне и навсегда – моя потеря.
– Я – не простая потеря, а преображённая. Но ты меня найдёшь, и узнаешь.
– Как был бы я счастлив, если бы всё происходило так, как ты говоришь. Но смерть не щадит никого.
–
После таких снов Владимир не находил себе места. Привыкнуть к тому, что произошло с его невестой, он не мог. Не находил в себе для этого силы. За короткое время он сделался хмурым, нелюдимым, стал фактически бояться одиночества. Но физически он по-прежнему был крепок, поэтому во время частых медицинских комиссий врачи пусть и не запрещали ему становиться космонавтом, но настоятельно советовали сменить профессию.
Но своей жизни без космоса, без планет Солнечной системы, без Великой Вселенной он представить не мог. Не получалось.
Часами он не мог уснуть, находясь в пустой четырёхкомнатной квартире, где, кроме него, не было ничего живого. Невыносимое ощущение одиночества. Поэтому он, не раздумывая, после окончания учёбы в специализированном университете и получения диплома штурмана, женился на однокурснице Елены Копыловой и почти её подруге.
Всё произошло тривиально просто. Новоиспечённый космический микробиолог Мария Максимовна Вакулова однажды напросилась к нему в гости и за чашкой кофе, во время ни к чему не обзывающей беседы сказала ему:
– Не будь таким мрачным, Володя. Я всё понимаю. Но Лену не вернёшь.
– Да, её не вернёшь. Но почему ты говоришь об этом?
– Потому, что я… Короче говоря, возьми меня замуж! Не пожалеешь. Буду верной женой и хорошей матерью. Придёт время – и ты меня полюбишь, как я с самого первого курса любила тебя. До сих пор ты мне не безразличен и… нужен.
Буланов не удивился тому, что от неё услышал. Он знал, что эта энергичная, красивая черноволосая и черноглазая студентка относилась к нему с симпатией. Владимир просто ответил: «Прости, Маша, но не могу я. Да и зачем я тебе со своими постоянными мыслями о прошлом? Прости!».
«Я понимаю, что насильно мил не будешь, – сказала она. – Я ничуть не обиделась. Но ты, Володя, брось хандрить. Прошлого не вернёшь. Не забывай, что у тебя есть космос и Россия. Ты, как и я, безмерно богат».
«Только этим и живу, Маша, только в это и верю».
Однажды к нему в гости, в холостяцкую квартиру, пришёл Сергей Антонович Ларичев и весело, даже с каким-то, воодушевлением сообщил:
– Совсем скоро отправишься в космос! Послужишь Родине по полной программе».
– Я только об этом думаю, Сергей Антонович, – ответил Ходаков. – Это хорошо
– Я и не сомневался, что моё сообщение тебя порадует. Но, всё равно, ты постоянно и сейчас какой-то… пасмурный. Что-то у тебя случилось?
– Ничего, – ответил Буланов. – Абсолютно ничего не случилось, Сергей Антонович. Просто я всегда такой… всегда запрограммирован на работу в космосе. Такой вот, без особых эмоций. Никуда от этого не денешься.
– Да, без эмоций, – согласился с ним академик. – Если тебе не дают спокойно спать давние жизненные утраты, то возьми себя в руки. Запомни, что ничто, нигде и никогда не умирает. Оно продолжает жить. Возможно, в иных формах, состояниях, измерениях, но продолжает существовать.
– Я знаком с этими теориями и гипотезами, Сергей Антонович. Но кое в чём сомневаюсь.
– Всё понятно. Сомневаешься, как любой нормальный человек. Ничего страшного. Всё будет нормально.
– Космос – своеобразная дырка от бублика, – пошутил Буланов. – Иной раз её даже и не укусишь. А хотелось бы.
– Вот я и повторяю, летать тебе предстоит долго, – сказал академик. – В твои возможности и способности верят очень авторитетные люди, и я в том числе. Так что, возможно укусишь даже и дырку от бублика.
– Неплохо было бы проглотить телёнка, и костями не подавиться.
– Так всё и будет. Наберёшься опыта – и все твои мечты сбудутся, – заверил его академик. – Но тут требуется не только старание, но и великая работоспособность. За «Фаэтом» под названием «Сезам» постоянно закреплена биологическая экспедиция доктора наук Татьяны Ивановны Мороз. Я скажу, что Танька мировая баба, без всяких там фокусов. Она без норова и гонора, и… большая умница.
– А кем я там буду числиться, Сергей Антонович? – задал, вполне, резонный вопрос Буланов. – Имеются ли там свободные вакансии?
– Всё есть, Владимир, – ответил академик. – Но начнёшь свой трудовой путь пока с должности второго штурмана. А там уж, как себя проявишь.
Что ж, Буланов молод и только становится космонавтом, поэтому это его, вполне, устраивало. С чего-то ведь надо начинать.
После своей первой экспедиции Владимира на Фобос прошло шесть лет. Вроде, не так давно это было. Ему казалось, что он только вчера побывал на этой почти «безжизненной» планете. Но время-то летит. Он уже в течение двух последних лет числится командиром экипажа «Гермеса», планетолёта системы и серии «Фаэт». Буланов оказался способным пилотом и руководителем.
Но ни одного дня он не забывал о своей, рано ушедшей из жизни, Елене. Как жаль, что её нет на белом свете и рядом с ним. Не так уж легка жизнь, сопровождаемая постоянной тоской и тягостными думами о былом.
А теперь, сразу же после завершения командировки в Австралию, он, наверняка, должен будет готовиться к старту. Правда, тут заранее ничего нельзя предугадать. Даже плановые космические полёты могут быть отменены или перенесены на другой срок.
Свой космический корабль «Гермес» теперь он знал досконально, образно говоря, потрогал руками на нём каждый болт, изучил почти до сантиметра полезную и «бесполезную» площадь…