Преодоление
Шрифт:
...Как и три дня назад, на подходе к перевалам висели кучевые облака. Они втягивали в свои чрева нагревающийся от гор воздух, раздавались вширь и в вышину. Восходящими и нисходящими потоками "Ил" Сохатого подбрасывало, кидало вниз и валило с крыла на крыло. Иван, чтобы избавиться от болтанки, вывел самолет за облака. Но через несколько минут облака как ножом отрезало, и майор снова испытал ощущение зависания машины в безбрежном лазоревом, без единой облачной крапинки небе.
"Граница! Видимо, всегда было так, будет завтра и послезавтра, подумал он, - пока не сдвинутся с места хребты и не затухнет солнце.
– "Маленькие", иду ближе к земле. Буду смотреть, что там происходит. Меня не теряйте.
Сохатый прибрал мотору обороты и круто повел машину вниз, старательно рассматривая лежащую под ним местность в поисках признаков войны, - пожаров и зенитного огня видно не было. Вскоре на дорогах заметил войска и еще больше снизился. Убедился, что видит своих. Солдаты и офицеры махали приветственно руками, кричали что-то радостное. Шли, ехали и указывали ему только в одну сторону - на Прагу.
Праздничность настроения колонн передалась и Сохатому, отчего краски земли стали казаться ему ярче, а отражавшееся в водах Влтавы солнце словно сделало воду ее теплой.
...Под самолет уже летело частое переплетение дорог - признак близкого города, и майор перевел машину в набор высоты, решив показать себя возможному врагу и посмотреть находящийся в этом районе аэродром. По привычке начал маневрировать.
"Не стреляют! Это хорошо. Если не прицеливаются. Посмотрим, как дальше дело пойдет". Он набрал еще метров триста высоты, и ему открылась Прага, лежащая в котловине. Над городом небо казалось мирным, явных признаков боев Сохатый не увидел. Он развернул "Ил" так, чтобы был виден весь аэродром. И как только стал различать самолеты на нем, сердце его тревожно забилось: на его стоянках виднелась не одна сотня фашистских машин - истребителей и бомбардировщиков, но никто не взлетел, чтобы упредить его подход, навязать ему бой. Зенитная артиллерия молчала, хотя он и видел ее позиции. Людей около пушек не было.
Сохатый вывел свою машину в исходное положение для атаки, рассчитывая ее имитировать. "Если немцы на аэродроме, то обязательно начнут по мне стрелять".
Перевел самолет в пикирование - огня по-прежнему не было... Позвал стрелка:
– Григорий, как за хвостом?
– Спокойно, разрывов нет. Пулемет наготове.
– Ладно!.. "Маленькие", сейчас сделаю еще одну атаку со стрельбой по пустому месту. Посмотрим, какая будет реакция.
Сохатый сделал боевой разворот, вывел "Ил" вдоль большой стоянки вражеских самолетов и перевел его снова в пикирование.
– Пробую, ребята, длинной очередью вдоль стоянки, метров пятьдесят от нее.
Иван посмотрел в прицел, чтобы случайно не попасть в какой-нибудь самолет, и нажал на пушечные гашетки. "ВЯ" покорно отозвались, изрыгнув из себя пламя, сталь и гром. Нажал еще, еще и еще - ответного огня с земли не увидел.
– Пискунов, как там у тебя?
– Порядок, командир! На земле и в воздухе спокойно. Садись давай.
– Больно ты прыткий. Вираж сделаю над посадочной полосой. Еще посмотрим.
Вираж закончился, а огня с земли по-прежнему нет. Нет и никакого движения на аэродроме, какого-либо сигнала, приглашающего на посадку. Сохатый включил
– "Маленькие"! Тишина кругом. Сажусь. Передайте по цепочке о посадке и наблюдайте.
...Сохатый подрулил самолет к зданию с застекленной башенкой на крыше, догадываясь по его внешнему виду, что тут должна располагаться комендантская служба и узел связи аэродрома. Развернув к нему "Ил" хвостом, чтобы в случае осложнений можно было использовать турельный пулемет стрелка и сразу взлететь, не выключая мотора и не открывая броневого фонаря кабины, Сохатый ждал развития событий. Не прошло и минуты, как командир четверки "Яков" забеспокоился:
– Иван, долго будешь бездельничать? Мы же не можем долго ждать! Бензин-то уходит. Обратно, чего доброго, не долетим!
– Потерпи чуток, - ответил Сохатый.
– У меня нет желания нарваться на шальную автоматную очередь. В здании вижу людей. Сейчас кто-нибудь выйдет.
Иван не ошибся. Буквально через несколько секунд открылась дверь вышли трое военных. Один из них под-пял в руке красный лоскут, а другой, самый рослый, побежал к самолету.
– Пискунов, погляди внимательней, кто он такой?
– Командир, я под Дуклой эту форму на чешских летчиках и на десантниках видел. Бежит без оружия, по форме - их офицер.
Сохатый, взяв пистолет на изготовку, открыл фонарь и стал ждать парламентера. По действиям того было очевидно, что он - человек авиационный, так как сразу подбежал к самолету с той стороны, где были ступенька и ручка.
Запыхавшись, поднялся на крыло.
– Советский самолет, русский летец, здравствуй! Почему не выключаешь мотор?
– Здравствуйте, майор. Не выключаю, потому что не знаю, кто хозяин аэродрома: немцы или чехи. Не знаю и какая власть в городе. Говорите кратко!
– Товарищ! Советские танки в Праге, немцы утикали. Аэродром в руках восстания. Нами охраняется.
– Хорошо. Спасибо!
– Сохатый помолчал немного, обдумывая услышанное, затем включился на передачу.
– "Маленькие", я - Сохатый. Примите донесение: наши танки в городе, Прага и аэродром от немцев свободны. Если поняли, идите домой. Я через час-два привезу более точные сведения.
– Сохатый, спасибо! Счастливо оставаться! До скорой встречи!
Голос командира истребителей звучал празднично, громко и весело. Круто развернувшись, четверка "Яков" ушла на север.
Сохатый выключил мотор. Старательно перекрыл в кабине кран воздушной магистрали, чтобы ненароком не стравился воздух, необходимый при запуске двигателя. Снял парашют, не вставая с сиденья.
– Стрелок, быть неотлучно у самолета. Действовать в случае чего, как договорились.
Вылез из кабины на крыло.
– Господин майор, вы по-русски понимаете?
– Понимаю. Я был в Россия. Говорю плохо.
– Очень хорошо. Это уже удача... Я летчик Первого Украинского фронта, - несколько торжественно начал Иван, - майор Сохатый. Поздравляю вас с успехом восстания и освобождением от фашистского ига.
– Иван обнял чеха и по русскому обычаю трижды поцеловал.
– Прибыл по поручению командования фронта для установления связи с восставшей Прагой. Прошу вас представить меня как можно скорее своему командованию и связать меня с кем-либо из военачальников Советской Армии, находящихся в городе.