Шрифт:
Пролог
Синклит, или, более привычное для меня, — заседание кафедры общей магии, открыла ректор. Почему именно она? Ну так кафедра общей магии была в Академии основной и самой людной, по преподавательскому составу, и ректор была одновременно и заведующей кафедры.
Дело близилось к концу года, на носу уже был новый 1036-ой, студенты только-только закончили первый семестр и сдали зимнюю сессию, после чего разьехались по домам. Ну а ректор объявила заседание кафедры по итогам. И, судя по отдельных косым взглядам отдельных преподавателей
Заседание проходило в большом зале, где на возвышении, которое я давным-давно обозвал президиумом, располагалась ректор, ну а в общем зале на лавочках разместился профессорский состав кафедры.
Пройдя вдоль стены, я сел на свободное место с краю лавочки, закинул ногу на ногу и, сцепив ладони на колене, приготовился слушать.
— Коллеги, — не вставая из-за стола в президиуме, за которым также присутствовал магистр Калистратис с одной стороны и наша библиотекарь, мадам Принс с другой, произнесла дер Нодерляйн, — с повесткой заседания все ознакомились?
— Нет, нет… — тут же донеслось с нескольких концов зала и, тяжело вздохнув, ректор посмотрела на библиотекаря и попросила:
— Дарина, будь добра, зачитай повестку.
Достав очки, та поднялась, тряхнула перед собой листом бумаги, после чего принялась перечислять.
— Пункт один, — кадровые вопросы, докладчик госпожа Нодерляйн, пункт два, — об исполнительской дисциплине при проведении учебных занятий, докладчик госпожа Нодерляйн, пункт три, — о заполнении индивидуальных планов профессорского состава… пункт четыре, — об организации учебного процесса во втором семестре 1035–1036 учебного года… пункт пять, — о распределении обязанностей УВП… пункт шесть, — о проведении выездных мероприятий по профориентации… пункт семь — отчет о выполнении индивидуального плана за первый семестр… пункт восемь об утверждении тем ВКР для студентов третьего курса… пункт девять, — разное!
Она, наконец, перестала читать, под чей-то долгий многострадальный вздох. Возможно даже и мой. Я приготовился скучать, но, внезапно, в первом же озвученном ректором предложении прозвучала моя фамилия…
— Итак, начнём с первого, а именно с профессора Локариса, — произнесла Сильвия, требовательно обшарив глазами зал и найдя меня, — поступило предложение, переместить профессора с должности куратора группы «А1» на должность преподавателя курса теормага. Занимающий её в настоящее время профессор Олдвен, объективно со своими обязанностями уже не справляется и будет оставлен при Академии исключительно в качестве консультанта.
— Да, да, — тут же оживились остальные, вызвав мой недоумённый, а затем подозрительный взгляд.
Старина Баргас был, конечно, тем ещё маразматиком, но чтобы его отставку встретили с таким энтузиазмом? Или это они от моего гипотетического перемещения так возбудились? С чего это вдруг?
— Прошу меня простить, коллеги, — незамедлительно поднялся я с лавки, — но считаю такие действия преждевременными. Коней, как говорится, на переправе не меняют. Ставить нового куратора посредине учебного года, это серьёзно выбить студентов из колеи. К тому
— Только потому, что проверяли только способность сотворения заклинаний, без учёта времени, — недовольно произнесла Нодерляйн, — а так, если без обиняков, то за то время, за которое отдельные студенты у вас заклинания подготавливали, я бы успела их дважды убить и после этого ещё попить чаю.
За моей спиной послышалось какое-то недовольное бурчание.
— Но сдали, — с нажимом повторил я.
— Ладно, вопрос пока, до конца учебного года, снимается, — скривившись как от лимона, буркнула ректор, — переходим ко второму вопросу. Исполнительская дисциплина. Профессор Локарис…
— Что, опять я?
— А у нас, по этому пункту фигурируете только вы. Почему продолжаете отрывать время от практических занятий, тратя его на свою… свои… своих…
— Теории? — подсказал я.
— Да, — теории. Нам нужны практики, Вольдемар, а не теоретики.
— Практика без теории слепа!
— Давайте без громких фраз, — поморщилась Нодерляйн, — мы вам выделили дополнительные часы для факультатива, будьте добры на них свои теории вести, а на остальных занятиях соблюдать установленную программ обучения.
«Сик транзит глория мунди, — так проходит земная слава, — философски подумал я, — месяц прошел и о том, что мои теории помогли нам с нежитью, все забыли».
Тут снова позади раздался какой-то недовольный шум, на который я привычно не обратил внимания.
— Ладно, — ректор сверилась со списком, — индивидуальные планы. Профессор Локарис…
— А здесь-то что не то? — в некотором раздражении переспросил я.
— Ваши планы никуда не годятся, переделайте, — бросила короткую фразу Сильвия, продолжая глядеть в листок перед собой.
Поджав губы, я кивнул. Решил пока не садиться, вдруг и дальше буду опять я. Собственно, не ошибся.
— Пункт четвёртый, профессор Локарис, почему до сих пор не вижу вашей подписи под ознакомлением с учебным планом на второй семестр?
— Он мне не нравится, — заявил я, вновь услышав недовольное фырканье других преподавателей.
— Как это понимать?! — Сильвия грозно сверкнула глазами, — что значит, — не нравится? Он и не должен нравиться, это учебный план, а не бутылка хорнгенского хлебного вина.
Никогда не пробовал хорнгенского хлебного, но, судя по всему, напиток был стоящий.
— Вот как раз об этом я и хотел поговорить, — стараясь говорить взвешенно и спокойно, начал я, — на мой взгляд, план сильно перекошен в сторону практики, даже сильнее чем в первом семестре.
— Всё правильно, — кивнула Нодерляйн, — студентов в конце семестра ждёт итоговый годовой экзамен, где предстоит продемонстрировать достаточные навыки в сотворении заклинаний, включая и заклинания первого семестра. И всё это, напоминаю, с учётом времени. Так что большее количество практической работы вполне оправдано. После первого курса у них ознакомительная практика и отпускать на неё неподготовленных студентов, — это подвергнуть их излишнему риску. После заседания, чтобы подпись была у меня. Всё.