Прерия
Шрифт:
— Пошлите мальчиков вперед, направо, — резким негармоничным голосом крикнула смелая мать, — ручаюсь, что Аза или Абнер разделаются с этой тварью.
— Может быть, и следует испробовать ружья, — пробормотал тупой и глупый на вид человек.
Черты и выражение его лица были довольно схожи с лицом старухи. Проговорив эти слова, он снял ружье и быстрым, ловким движением поднял его в уровень с глазом. — Поуни-волки [1] , говорят, охотятся всегда в равнинах толпами в сотню людей; если это так, то они никогда не потеряют ни одного человека из своего племени.
1
Существуют три племени поуни: Поуни-волки, Великие Поуни и Поуни республиканцы.
— Погодите! — вдруг вскрикнула девушка; ее нежный голос дрожал от волнения. — Не все наши здесь, может быть, это друг.
— Кто теперь в разведке? — крикнул отец, бросая в то же время мрачный, недовольный взгляд на своих мужественных сыновей. — Опустите ваше оружие, опустите, — прибавил он, протягивая указательный палец в сторону товарища с выражением лица человека, которому опасно противоречить; — мое дело еще не завершено; окончим мирно то, что еще осталось сделать.
Человек, только что обнаруживший враждебные намерения, по-видимому, сразу понял его слова и опустил ружье. Молодые люди, обернулись в сторону девушки, говорившей так горячо, и взглядом как будто просили объяснить ее слова; но она, видимо, довольная тем, что ей удалось защитить незнакомца, уже удалилась на свое место.
За это время краски на горизонте изменились несколько раз. Слепящий свет приобрел более нежные и темные оттенки. По мере того, как отблеск становился менее ярким, размеры призрака — действительного или воображаемого — становились менее гигантскими и, наконец, обрисовались вполне ясно. Вождь отряда, краснея от своей нерешительности, пошел дальше; на всякий случай он отвязал ремень ружья и держал ружье наготове.
Эта предосторожность казалась излишней. С минуты своего внезапного, необъяснимого появления, живой призрак, как бы висевший между небом и землей, не двинулся с места, не проявил никаких враждебных намерений. Да если бы у этого человека и были какие-нибудь ужасные замыслы, он вряд ли был бы способен привести их в исполнение.
В человеке, перенесшем всю тяжесть более чем восьмидесятилетнего возраста, не было ничего устрашающего для такого силача, каким был переселенец. Незнакомец был дряхл. Однако было видно, что время, а не болезни так сильно изменили его. Его худое лицо носило печать старости, но черты его не были обезображены страданием. Его ослабевшие мускулы еще говорили о былой силе; даже теперь во всей его фигуре было столько жизненной силы, что, если бы не слишком известная непрочность человеческого рода, можно было бы думать, что оно еще долго может противостоять разрушительному влиянию времени. Его одежда состояла, главным образом, из шкур, надетых мехом кверху; рог с порохом, пороховница и кожаный мешок с охотничьими принадлежностями висели у него за спиной. Он опирался на необыкновенно длинный карабин, носивший, как и его хозяин, следы продолжительного тяжелого служения.
Когда группа переселенцев подошла довольно близко, из травы, у ног старика, раздалось ворчание; старая охотничья собака, худая и беззубая, медленно поднялась во весь рост, встряхнулась и сделала вид, будто не хочет пропустить путешественников.
— Тише, Гектор, тише, — сказал ее хозяин несколько дрожащим от старости голосом, — что тебе за дело до людей, путешествующих по своим делам?
— Чужеземец, — сказал глава переселенцев, — не можете ли вы сказать мне, где я могу найти все необходимое для ночлега?
— Разве земля по ту сторону Большой реки [2] уже вся заполнена? — спросил торжественным тоном старик, по-видимому, не слышавший обращенного к нему вопроса. — Почему же мои глаза видят то, чего они не думали увидеть еще раз?
— Конечно, там есть еще довольно места для тех, кто имеет деньги и кому все равно, где жить, — ответил переселенец, — но на мой вкус там слишком много народу. Каким может быть расстояние отсюда до ближайшего места на берегу Большой реки?
2
Речь идет о Миссисипи.
— Лань, поднятая охотниками, могла бы освежиться в Миссисипи не иначе, как пробежав более пятисот миль.
— Каким именем называете вы всю эту местность?
— Каким именем, — возразил старик, выразительным жестом указывая на небо, — назвали бы вы место, где видите это облако?
Переселенец посмотрел на него с видом человека, не понимающего, что ему говорят, и у которого зародилось сомнение, не насмехаются ли над ним; однако, он удовольствовался тем, что сказал:
— Вероятно, вы так же недавно в этой стране, как и я, чужестранец, иначе вы не отказались бы помочь советом путешественнику; это было бы вам нетрудно: слова не такой уж дорогой дар.
— Это не дар, это долг старика по отношению к молодым. Так что вы хотите узнать?
— Где бы я мог остановиться на ночлег? Что касается постели и пищи, то я не разборчив; но такие старые путешественники, как я, знают цену пресной воды и хорошего пастбища для животных.
— Пойдемте со мной: у вас будет и то, и другое. Это почти все, что я могу предложить вам в этой бесплодной прерии.
Сказав эти слова, старик с замечательной для своих лет ловкостью вскинул на плечи карабин и молча пошел впереди всех. Пройдя по холму, он спустился в долину.
Глава II
По многим признакам путешественники вскоре угадали, что то, к чему они стремились, не далеко от них. Чистый, прозрачный ключ вытекал с одного из склонов холма, воды его смешивались с водами других соседних источников и образовывали ручеек, тянувшийся на много миль по прерии; деревья и трава, росшие там и сям по его сырым берегам, отмечали его путь. Старик пошел в эту сторону; усталые животные сами прибавили шагу, инстинктивно почуяв приближение к хорошему пастбищу и отдыху.
Вожатый остановился у подходящего места, и его выразительный взгляд, казалось, спрашивал остальных: находят ли они тут все нужное? Глава переселенцев оглядел все вокруг с медленной осмотрительностью, которой отличались все его движения, и с видом знатока.
— Да, тут есть все, что надо, — наконец, проговорил он, по-видимому, довольный результатом своих наблюдений, — дети, солнце зашло; принимайтесь за работу.
Молодые люди проявили свое послушание весьма характерным образом. Приказание — что это было приказание, было ясно видно из тона, которым были сказаны эти слова, — они выслушали почтительно, но при этом не сделали ни одного движения. Топора два не больше слетели с плеч; хозяева, же их продолжали стоять, устремив глаза в одну точку в состоялии какой-то апатии. В это время начальник отряда переселенцев, не обращая, внимания на эту кажущуюся нерадивость, зная побуждения, которыми руководствовались его дети, снял мешок и ружье и принялся распрягать лошадей, в чем ему помогал тот, кто недавно готов был с таким легким сердцем взяться за оружие.