Прерия
Шрифт:
— Мой брат видит, что язык у меня не раздвоенный, — продолжал Траппер, наблюдая за сменой выражения лица вождя с прозорливостью, мало уступавшей прозорливости самого тетона. — Большие Ножи не посылают своих женщин на войну. Я знаю, что дакоты выкурят трубку с чужеземцами.
— Матори — великий вождь! Большие Ножи будут желанными гостями, — сказал тетон, кладя руку на грудь с видом величественной вежливости. — Стрелы моих юношей останутся в их колчанах.
Траппер сделал Миддльтону знак приблизиться, и через несколько минут две группы слились в одну; каждый из мужчин одной группы обменялся дружескими приветствиями с членами другой по обычаю воинов прерии. Но и отдавая дань гостеприимству, дакота все время не упускал из виду другой отряд белых людей, стоявший вдали, как будто подозревая какую-то хитрость или ожидая дальнейших объяснений. Старик со своей стороны видел необходимость разъяснить все более точно, чтобы удержать едва приобретенные слабые и сомнительные преимущества. Делая вид, что разглядывает людей, продолжавших стоять на том же месте, где они остановились, он ясно видел, что Измаил готовится немедленно приступить к враждебным действиям. Результат стычки в открытой прерии между дюжиной смелых пограничников и полувооруженными туземцами, пусть даже и поддержанными своими белыми союзниками, казался его опытному взгляду чрезвычайно неопределенным. И престарелый Траппер решил, что избежать столкновения будет достойнее его возраста и характера, чем вызвать его. Его чувства, по тем же причинам, сходились в данном случае с чувствами Поля и Миддльтона, которым приходилось оберегать еще более дорогие для них жизни. В его мозгу зародился план, с помощью которого он надеялся отвлечь от маленького отряда внимание и индейцев и пограничников. Старик употребил все старания, чтобы в глазах тех, кто ревниво следил за каждым выражением, появлявшимся на их лицах, разговор имел вид объяснений, почему группа путешественников очутилась так далеко в пустыне.
— Я знаю, что дакоты мудрый и великий народ, — начал наконец Траппер, снова обращаясь к вождю, — но разве среди них не найдется ни одного низкого брата?
Матори обвел горделивым взглядом всю свою шайку, но глаза его на одно мгновение неохотно остановились на Уюче.
— Владыка жизни создал вождей, воинов и женщин, — ответил он, предполагая, что таким образом он выразил все степени человеческого превосходства от высшей до низшей.
— Так же он сотворил и дурных бледнолицых, как вон те, которых видит там мой брат.
— Они идут пешком на злое дело? — спросил тетон, и дикий блеск его глаз ясно обнаружил, как хорошо ему была известна причина, почему они вынуждены передвигаться таким смиренным способом.
— У них пропали животные. Но остался порох, пули и одеяла.
— Разве они носят свои богатства в руках, как жалкие конзы? Или они храбры и оставляют все на попечение женщин, как приличествует мужчинам, знающим, где найти то, что они теряют?
— Мой брат видит синее пятно поперек прерии? Солнце только что коснулось его сегодня в последний раз.
— Матори не крот:
— Это утес, на нем пожитки Больших Ножей.
Выражение дикой радости мелькнуло на темпом лице тетона, когда он услышал эти слова; он обернулся к старику, как будто желая прочесть в глубине его души и убедиться, не ошибся ли он. Потом он перевел взгляд на группу Измаила и пересчитал людей.
— Не хватает одного воина, — сказал он.
— Видит мой брат сарычей? Там его могила. Не нашел ли он крови на прерии? То была его кровь.
— Довольно! Матори — мудрый вождь! Посадите ваших женщин на лошадей дакотов. Мы будем смотреть. Глаза у нас широко открыты.
Траппер не стал терять времени на бесплодные объяснения. Он хорошо понимал точность, знал быстроту действий дикарей и немедленно сообщил товарищам результат своих переговоров. В одно мгновение Поль уже сидел на лошади, позади себя он посадил Эллен. Потребовалось немного времени, чтобы Миддльтон убедился, что Инеса в безопасности и что ей удобно сидеть. Пока он хлопотал, Матори подошел к лошади, принадлежавшей лично ему, — на нее Мидлльтон как раз усаживал Инесу — и выразил намерение занять свое обычное место на спине лошади. Молодой офицер схватил повод. И он, и дикарь обменялись взглядами, полными гнева и высокомерной гордости.
— Никто не займет этого места, кроме меня, — сурово проговорил Миддльтон по-английски.
— Матори — великий вождь! — воскликнул дикарь. Ни один из них не понимал слов другого.
— Дакота опоздает, — шепнул стоявший рядом старик, — взгляни: Большие Ножи испугались и скоро побегут.
Вождь тетонов перестал оспаривать свое право, вскочил на другого коня и велел одному из своих людей снабдить Траппера лошадью. Воины, которые уступили своих коней, сели позади своих товарищей. Доктор Баттиус ехал на Азинусе. Несмотря на краткое время, в половину того, сколько мы употребили на рассказ, весь отряд был готов к отправлению.
Когда Матори увидел, что все готовы, он дал знак двинуться в путь. Некоторые из воинов, сидевшие на лучших конях, в том числе и сам вождь, выехали немного вперед с воинственным, грозным видом, как бы желая напасть на чужеземцев, Скваттер, который, действительно, медленно продвигался, сейчас же остановил свой отряд и охотно принял вызов. Но вместо того, чтобы попасть в круг выстрелов из ружей пришельцев, хитрые дикари кружились вокруг них, пока не описали полукруга, все время держа их в ожидании нападения. Потом, уверившись в удаче своего замысла, тетоны подняли громкий крик и помчались по прерии к отдаленному утесу с точностью стрелы и почти с такой же быстротой.
Глава XVIII
Едва Матори успел выказать свое действительное намерение, общий залп пограничников показал, как хорошо они его поняли. Расстояние и быстрота бегства помешали выстрелам причинить индейцам какой-либо вред. В доказательство того, как мало внимания он обращает на неприязненные действия семьи скваттера, вождь дакотов ответил на выстрелы громким криком; потом, размахивая карабином над головой, он, сопровождаемый избранными воинами, в насмешку над бессильной попыткой врагов описал круг по прерии. Так как главный корпус продолжал свой путь, то маленьким избранный отряд присоединился к нему сзади с быстротой и согласованностью, указывавшими, что маневр этот был предусмотрен заранее.
Залп быстро следовал за залпом, пока взбешенный скваттер против воли должен был отказаться от мысли повредить врагу таким способом. Бросив напрасные попытки, он перешел к поспешному преследованию. По временам он стрелял из ружья, чтобы подать знак гарнизону, предусмотрительно оставленному им под командой самой грозной Эстер.
Постепенно всадники оставляли позади своих преследователей, хотя те и обнаружили в бегстве необыкновенную быстроту ног.
Когда маленькая синяя точка вырисовалась на небе, словно остров, подымающийся из глубины вод, Дикари испустили крик торжества… Но вечерние туманы уже собрались вдоль всего восточного края прерии, и, прежде чем шайка проскакала половину пути, неясные очертания утеса растаяли в дымке заднего плана. Матори остался совершенно равнодушен к этому обстоятельству, которое скорее благоприятствовало его планам, чем нарушало их. Он снова ехал впереди и держался направления с точностью охотничьей собаки, одаренной наилучшим чутьем, только несколько сбавил ходу, так как все лошади его отряда совершенно выбились из сил. Именно в этот момент старик подъехал к Миддльтону и сказал ему по-английски:
— Тут, вероятно, произойдет воровское дело, в котором, должен сказать, мне вовсе не хочется принимать участия.
— Что же вы думаете делать? Отдаться в руки идущим за нами негодяям было бы роковым для нас.
— Ну их, негодяев, все равно, какими бы они ни были, красными или белыми! Взгляните вперед, молодой человек, и делайте вид, что разговариваете о наших пожитках или расхваливаете лошадей тетонов. Плуты любят слушать, как хвалят их, совершенно так же, как глупые матери в поселениях любят слушать похвалы их капризным детям. Вот так, погладьте животное, положите руку на блестящие безделушки, которыми краснокожие украсили его гриву, и займите глаза одним, а ум другим делом. Слушайте: если повести дело разумно, то мы можем покинуть этих тетонов до наступления ночи.