Прерванная игра
Шрифт:
Я ограничился полумерой. Отдал распоряжение опекунам следить за каждым шагом Джамаса и сообщать мне. Пока он будет находиться внутри корабля, я могу оставаться спокоен. Жаль, что в его лаборатории не установлены опекуны. Мое упущение. Я должен был позаботиться об этом сразу, когда мы были еще на орбите Ларта и автопроходчики coopyжали ледовый тоннель и зал для будущей лаборатории нейроквантика.
Опекуны - роботы специального назначения. О том, что они есть на корабле, никто, кроме меня, не знает. Роботы умеют выполнять лишь две задачи: первая-наблюдать и доносить, вторая - взять под
Поэтому сейчас я отлично знал, что Джамас за последние сутки не покидал корабля. Зиная выходила несколько раз ненадолго к малькам.
Пришел ответ на мои очередные ходы. Я обрадовался возможности ненадолго отвлечься от мрачных предчувствий.
Меня поджидал сюрприз. На всех десяти досках ходы, сделанные Глебом, в точности совпадали с предсказанными.
И неожиданно получилось, что самые мои различные интересы скрестились: теперь я уже не смогу обдумывать шахматную позицию без того, чтобы не помнить про Элиона. Меня возмущало, что какой-то неповоротливый чурбан, огородное чучело, сумел предвидеть ход чужой мысли.
Зато у меня появился лишний повод увидеться и поговорить с Джамасом. Я справился у опекунов, где он находится, и связался с ним.
– С Земтера поступили очередные шахматные ходы,- сказал я.- Вас это интересует?
– О да!
– воскликнул он.
– Взгляните.- Я направил дополнительный объектив на позиции, расставленные на моем столе. Их было всего лишь четыре.- На остальных досках также полное совпадение.
– Так и должно быть- в его голосе прозвучало удовлетворение. Похоже, что хотя он и ждал подобного результата, все же кое-какие сомнения у него до этой минуты еще были.
– Почему вы уверены, что Глоб должен рассуждать именно так, а не иначе?
– спросил я.- Если бы на всех досках разыгрывались форсированные варианты, тогда другое дело.
– Хотите проверить себя?
– предложил он.
– Что значит проверить себя?
– Проверить, сможет ли Элион предугадать ваши ответы, - пояснил он.
– Любопытно,- согласился я.
– В таком случае посвятите ближайшие два-три часа шахматам: обдумайте ходы. А я тем временем дам такое же задание Элиону.
Похоже, что у Пирата возникли собственные привычки. Едва появился Джамас, щенок забрался к нему под кресло в задремал.
Ответы Элиона совпадали с моими лишь на трех досках.
В одной позиции я вынужден был признать, что ход, предложенный "чурбаном", точнее моего. На остальных шести досках я бы не стал следовать его рекомендациям. Особенно в позиции, где у меня было явно худшее положение;
– На этот раз Элион промахнулся. Видимо, совпадениe с ходами Тлоба было случайным.
– На всех десяти досках!
Да, он, конечно, прав: странное совпадение.
– Таким и должен быть результат,- сказал
– Ваши ходы и ходы Элиона не должны совпасть.
– Почему же с Глебом стопроцентное совпадение?
– Вы уверены, что против вас играет Глоб?
– Кто же? Лабораторией заведует он. Если даже в обсуждении позиций-участвуют другие сотрудники, все равно решающее слово за Глебом. Я знаю его слишком хорошо.
– И я знаю,- Джамас словно бы не договаривал чего-то.
– Вы знакомы с ним?
– Нет. Но про его увлеченность шахматами известно всему миру: ведь создание шах-программ для счетных автоматов - его идея.
– Почему же тогда вы думаете, что играет не он?
– Я убежден в этом. Не он и никто из его сотрудников. Против вас играет счетный автомат по программе, разработанной Глебом.
– Чепуха!
– не удержался я от негодующего возгласа.
– И все-таки все прошедшие годы вы состязались со счетной машиной. Подвох я заподозрил с самого начала, но окончательно убедился в этом лишь теперь. Помог Элион.
Мне хотелось поспорить с Джамасом: очень уж нетерпимой была мысль, что одну из партий я проигрываю вовсе даже и не Глобу, а какому-то автомату. Предположение Джамаса казалось мне вздорным.
– Мне сдается, вы заблуждаетесь,- сказал я и обрадованно улыбнулся пришедшему на ум доводу.- За прошедшие годы состоялись пять отборочных турниров. В каждом очередном играли победители предыдущих. Теперь остались восемь претендентов. Должен заметить: на каждом очередном этапе мне приходилось встречаться с более сильными соперниками.
Довод выглядел убедительно, но, судя по улыбке, скользнувшей на лице Джамаса, ему было что возразить.
– Так и есть. Я просмотрел все ваши партии. Но и у машины тоже накапливался опыт, и на каждом очередном этапе Глоб вносил поправки в алгоритм. Улучшалась программа, по которой играла машина. Иначе не имело смысла зате вать состязания.
– Счетные машины творят чудеса - об этом я наслышан, но...
– Среди широкой публики возможности автоматов всегда преувеличивались. На самом деле - никаких чудес.
– Но вот же,- кивнул я на шахматную доску. Я все еще не допускал мысли, что играю с машиной.
– Чудом это кажется лишь тем, кто знаком с нейроквантикой понаслышке.
– В таком случае сама нейроквантика - чудо. А занимаются ею кудесники.
– Полно, Памелл,- Джамас, прогнал с лица даже тень улыбки.- Я вовсе не хочу обижать вас. Нет такой науки, которая бы ставила одних людей выше других. Но, увы, из-за невежества многие склонны смотреть на ученых особенно на тех, кто занимается модной наукой, - как на людей, способных вершить судьбы мира. В таком положении сейчас находится нейроквантика. Несведущие либо чересчур восхищаются ее достижениями и верят в нее, либо страшатся, точно нечисти, боятся, что в скором времени разумные машины вообще превзойдут человека, а может быть, даже истребят как несовершенное существо. Специалист же обычно яснее видит границы-возможного, понимает, что они вовсе не беспредельны. Специалист, даже яростно оптимистичный, чаще сталкивается с трудностями, чем с успехами. А широкая публика знает о нейроквантике по одним успехам.