Прерванная юность
Шрифт:
Они выскочили на ржаное нескошенное поле, которое было буквально усеяно убегающими красноармейцами, ополченцами, женщинами с детьми и стариками.
Тут и там уцелевшие командиры пытались остановить хаос и организовать бойцов для отпора наступающему врагу, но откуда-то бил немецкий снайпер, который перестрелял офицеров. Никто уже и так никого не слушал. Все неслись к лесу, надеясь на спасение в чащобе.
Анна падала, когда рядом взлетала от разрыва земля, прикрывала собой сына. Затем поднималась и вновь тянула Олега за собой. Мальчик не плакал и даже не вздрагивал от взрывов.
На краю поля какой-то комиссар построил шестерых солдат в одиночную колонну вплотную друг к другу и выстрелил из винтовки в затылок последнему. Четверо упали замертво, пятый забился в предсмертных судорогах, а шестой молодой и белобрысый солдат остался стоять на ногах, целый и невредимый. Он испуганно смотрел то на убитых товарищей, то на пробегающих мимо людей, то на ближайший лес. Парень беспомощно топтался на месте и не решался перевести взгляд затравленного зверька на комиссара, который передернул затвор винтовки и выстрелил в грудь парня. Тот снопом рухнул на землю. Комиссар выхватил из кобуры наган и с криком:
– За Родину, за Ленина и великого Сталина!
– выстрелил себе в рот.
Глава 6
Павел не возражал против работы с отцом. Юноше исполнилось девятнадцать лет, силой Бог не обидел, как и лицом. Красив и строен был кудрявый светловолосый парень. Весь в покойную мать вышел телосложением и задумчивыми глазами. Девки пачками сохли по нему, но не подружился Павел ни с одной их них, а лишь постреливал в их сторону смущенным взглядом и не подходил ближе одного метра, робел еще.
Парень не успел осмелеть, получив в июле 1940 года повестку на службу в Красную армию. Весело отгуляли отвальную, отвели под звуки гармошки Павла на сборный пункт, где парню остригли волосы и погрузили в теплушку, плотно набитую новобранцами.
Смех, слезы, задорная гармонь, песни - все сплелось в единый клубок проводов. Парни были безмятежны и радостны, впереди служба на всем готовом в армии, никаких тебе
забот. Прощай гражданка, здравствуй армия!
– Забудьте, чему вас учили дома, слушайте, что скажут отцы-командиры!
– заявил на первом построение старшина. Новенькая красноармейская форма непривычно давила плечи Павла, сапоги казались огромными. Парень неловко топтался в строю, плохо соображая, что говорил старшина.
Вчера еще веселились в теплушке, а сегодня, одетые в гимнастерки, стояли в строю. Ночью их выгрузили на станции Левашово, быстро построили в колонну и пригнали в военный поселок Новоселки. Стрелковый полк семидесятой стрелковой дивизии, прибывший в эти края в тридцать седьмом году из Куйбышева, воевал против финской армии на линии Маннергейма.
– Давайте начнем сегодня, - сказал в ноябре 1939 года Сталин на совещание в Кремле. Мы лишь чуть повысим голос, и финнам останется только подчиниться. Если они станут упорствовать, мы произведем только один выстрел, и финны сразу поднимут руки и сдадутся.
Но война затянулась, и в Новоселках готовили новобранцев, которые после прохождения военной подготовки, пополняли не только воюющие части, но и подразделения ленинградского военного округа.
Местность, окружающая селение, ровная и только изредка холмистая, сухая и лесистая напоминала родные края Калининской области.
Павел, привычный к сельской работе, легко выполнял физические упражнения на плацу, с удовольствием совершал с ротой марш-броски через лес, любил стрелять из винтовки. Но больше всего юноше нравился пулемет Дегтярева, который уже десять лет находился на вооружение советской армии. Оружие успело себя зарекомендовать с хорошей стороны во время гражданской войны в Испании, Халхин-Голе.
– Что нравится машина?
– спросил Павла командир роты, заметив, как парень поглаживал учебный пулемет на практических занятиях.
– Да.
– Тогда назначаю тебя пулеметчиком!
– Служу трудовому народу!
– обрадовался молодой солдат.
– Эх! Жалко, что не опробую пулемет в деле, - сожалел Павел.
– Не горюй! На наш век хватит агрессоров, - сказал ему Петр Иванович, с которым он подружился в пулеметном подразделении, куда его направили после учебы.
Мотопехотный полк, где предстояло служить Павлу Семеновичу, расположился на эстонской границе под городом Сланцы на восточном берегу реки Плюсса.
Река Плюсса
– Кто же?
– Павел недоуменно посмотрел на кряжистую и приземистую фигуру мужиковатого друга.
– Германия, Павел Семенович!
– серьезно ответил Петр, который не раз удивлял Павла начитанностью и острым умом. Он всегда прислушивался к мнению Петра Ивановича,
которого призвали в армию из поселка Пено Калининской области, считал его земляком. Деревня Алексино находилось в двадцати пяти километрах от поселка, где родился Петр.
– В этот раз, пожалуй, Петр не прав, у нас с немцами договор о ненападении. Да не посмеют они, - про себя не согласился Павел, который регулярно читал газету "Правда", но спорить с горячим другом не стал. Себе дороже!
В начале тысяча девятьсот сорок первого года Павла назначили командиром пулеметного подразделения, присвоив звание ефрейтора.
– На глазах растешь! Быть тебе генералом!
– порадовался Петр, рассматривая красный просвет на воротнике шинели друга.
– Верно служу - ни о чем не тужу!
– засмеялся Павел Семенович.
Служба не особенно обременяла смышленого Павла. Несение караула, учебные стрельбы, чистка оружия, политзанятия занимали почти весь день, оставалось лишь немного личного времени, чтобы написать письмо родным, а потом вечерняя гигиена и отбой. Солдат накормлен, одет, обут, что еще нужно, чтобы дождаться отпуска и во всей красе появиться в родной деревне, пройтись вечером перед девчонками в форме ефрейтора.
Глава 7