Прерванные - 1
Шрифт:
Мне кажется, что я парю над кроватью, и чувствую, как чьи-то пальцы гладят мои волосы. Я могу заставить себя открыть глаза, но не хочу этого. Я сплю. Я улыбаюсь, и касаюсь гладящей меня руки. Это не Генри. Я знаю руки Генри. Но эти руки почему-то такие знакомые. Может, это все же Генри? Он хочет все исправить и стать хорошим мужем?
Я ощущаю поцелуй на моей щеке, я понимаю, что его рука находится на другой стороне кровати. Он так вкусно пахнет. Что это за одеколон? Это лучший запах, который я когда-либо вдыхала.
— Я тебя люблю,-
— Это невозможно, - шепчу я, достаю телефон, трясущимися руками набираю номер Беверли, и даже не просматриваю пришедшие сообщения. Я прошу ее приехать ко мне как можно быстрее.
Я влетаю в душ и стараюсь смыть с себя все то дерьмо, в которое я окунала саму себя последние несколько дней. Я делаю глубокие вдохи и выдохи. Это происходит не со мной. Это - не возможно.
И вот я, только успев натянуть майку и штаны для йоги, стою в гостиной, как в мою дверь раздается стук. Я открываю ее и вижу перед собой Беверли, стоящую руки в боки. Она говорит со мной строго.
— Ты заставила нас понервничать. Какого хрена с тобой происходит?
— Я слышала голос Айдена! Он - жив! Он не умер!
Беверли странно смотрит на меня, Дилан подходит ближе. Они переглядываются друг с другом, потом снова смотрят на меня. Я знаю, что мои слова прозвучали глупо, и что это похоже на безумие, но Айден же был здесь.
— Детка, - начинает говорить Беверли и мягко тянет меня в сторону кухни. — Я знаю, что ты прошла через многое: Генри, ЭКО, Айден. Но, милая, Айден – мертв, его нет.
Я качаю головой.
— Я слышала его голос!
Я хватаюсь за мраморную столешницу, закрываю глаза и стараюсь воссоздать в памяти по минутам, что произошло недавно в моей постели. Мне что, это привиделось?
— Кэм, теперь мы здесь, и все будет в порядке, - вклинивается в наш разговор Дилан, и кладет руку мне на плечо.
– Все будет хорошо.
Следующей ночью я смотрела сериал «Холм одного дерева», лежа на диване. В это время открывается входная дверь и входит мой козлина - муженек. Сначала он копается в коридоре, потом на кухне прежде, чем войти в гостиную.
— Я – дома.
Я киваю ему в ответ. Я не отвечаю ему, и мне плевать на мою грубость.
— Ты можешь со мной поговорить?
– Нет, - холодно отвечаю я.
— Смотришь «Холм одного дерева»?
Он смотрит в телевизор, сильно втягивает воздух в легкие и тяжело вздыхает.
— Ну, если ты не хочешь говорить, то я, пожалуй, пойду.
— Ладно, отлично. Я знала, что ты не выдержишь, - говорю я с раздражением.
— И что это значит?
— Ты знаешь, что это значит, - отвечаю я, и поворачиваюсь к нему лицом. Я говорю себе, что надо быть сильной.
—
— Ты, бл*дь, мне все нервы вымотала. И мне нужно пространство, чтобы отдохнуть от тебя.
— Ну, у тебя была неделя, и я предполагаю, что ты действительно был на форуме, не так ли?
— Я, бл*дь, был там, Кэм! Я сделал одну чертову ошибку.
Он – лжец. Я думаю, что солгав однажды, он будет лгать постоянно.
— Ты хочешь знать?
— Знать что?- бормочу я.
— Я хочу гребанного ребенка, Кэм. Мы прошли через все это, и я чертовски устал. Ладно? Я все понял, и я осознаю твою боль, но, черт, это должно работать, и так как это не работает, то я не знаю…
— Чего ты не знаешь?
— Стоит ли нам оставаться вместе.
Как только он произносит это, я вскакиваю с дивана и отталкиваю его так, что он почти теряет равновесие. Мы в напряжении молча смотрим друг на друга.
— Тогда я подаю на развод, потому что меня тошнит от тебя, – шиплю я.
— Как бы там ни было, мне тоже не нужно это дерьмо.
— Отлично. Тогда вперед! Я уверена, что твоя следующая шлюха будет наслаждаться, когда будет объезжать твой маленький член.
Генри ничего не сказал. Вместо этого он бросился к двери, хлопнув ей так, что фотографии затряслись на стенах.
Алкоголь. Мне нужен алкоголь, чтобы заглушить все то дерьмо, которое происходит в моей жизни. Алкоголь отключает меня, и с помощью него я нахожу маленькие радости, которые позволяют мне чувствовать себя живой.
Я просматриваю запас бутылок, и останавливаюсь на запечатанной бутылке «Серый Гусь». Откручиваю синюю крышку и наливаю в бокал мартини, добавляю сухого вермута и сока из-под оливок, сверху бросаю несколько оливок. Я счастливо улыбаюсь, поднимаю бокал в воздух, словно чокаясь, прежде чем подношу так необходимый мне напиток к губам. Слова Генри ранили меня сильнее, чем я ожидала.
Я сломана. Просто и ясно. Так как я не могу дать ему детей, он собирается пойти налево и получить то, что он хочет.
Когда я оглядываю наш дом, я представляю себе детей, бегающих вокруг и наполняющих атмосферу радостью и смехом, и я с гордостью говорю себе: «Ты смогла это сделать». Балансируя на краю сознания после выпитого алкоголя, я стараюсь взять себя в руки и принять суровую правду жизни. Я не могу так жить дальше. Я не могу. Внутри меня все кричит, что я хочу быть желанной, жить и чувствовать себя комфортно. Я хочу, чтобы кто-то держал меня в своих объятиях и говорил мне, что все будет хорошо. Но сейчас я одна в своем пустом доме. Я погружаюсь в фантазии о том месте, где я хотела бы очутиться, где я чувствовала бы себя наполненной жизнью. Если я окажусь там, кто знает, смогу ли я вернуться, или, может, правильнее сказать, если я захочу вернуться?