Преследуемая Земля
Шрифт:
Быть может, и не она одна в эти смутные часы стремится к этому, но ей предоставлена единственная попытка. Да и можно ли рассчитывать на то, что эти трусливые овцы отважатся пойти наперекор директору?
Даже знай она о ком-нибудь из коллег, что они намерены повторить опыт, ей все равно хотелось бы самой убедиться, увидеть на шкале прибора миллион земных норм. А увидит их Сондра лишь в том случае, если сама, не передоверяя его никому, проведет испытание.
Сондра села и начала настраивать приборы управления, перепрограммируя систему согласно описанию Ларри. В его заметках все было очень подробно расписано, но все равно подготовка
Возясь с системой управления, проверяя счетчики и датчики, Сондра начала понимать ход мыслей Ларри. Теория всегда была ее слабым местом, хотя с приборами она обращаться умела.
Сондра так ушла в работу, что, когда раздался звонок в дверь, чуть не подпрыгнула до потолка. При такой небольшой силе тяжести земные рефлексы небезопасны.
Она нажала кнопку внутренней связи.
– Кто… – Сондра откашлялась. – Кто там?
Оставалось успокаивать себя тем, что обнаружить переналадку оборудования, которую она произвела, сможет только специалист. Все хорошо, беспокоиться нечего, как заведенная твердила она про себя.
– Это я, Ларри, – ответил глухой голос.
Он не воспользовался внутренней связью, а говорил сквозь дверь. Может, боится, что Рафаэль за ним следит?
Сондра шумно выдохнула – перед этим она, сама того не сознавая, затаила дыхание. Чувство облегчения, охватившее ее, означало, что секунду назад она себя обманывала. Сондра встала и отперла дверь.
В появлении Ларри она не увидела ничего удивительного. В конце концов он неплохо соображает. Он мог заглянуть в расписание и узнать, что она здесь. Она сама предложила стать его союзницей, хотя он и не сразу принял предложение.
Ларри вошел в комнату и быстро огляделся. Сондра вдруг поразилась тому, насколько Ларри изменился за последние несколько часов. Он стал более решительным, более жестким, более уверенным в себе.
Ларри подошел к приборной доске и проверил установку приборов.
– Ты наполовину сбросила данные, приготовленные для опыта Уэблинг, – заявил он.
Это был не вопрос.
– А, ну да, – неуклюже двигая руками, ответила Сондра.
Вот и специалист.
– Надо установить их снова, – сказал Ларри.
– Но я хочу подтвердить твои результаты, – возразила Сондра. – Сейчас это во сто раз важнее гразера.
– А кто принимает ваши сигналы? – спросил Ларри.
В его голосе звучали непривычные нотки, и Сондра поняла: лучше дать прямой ответ.
– На Титане, Ганимеде, потом на ВИЗОРе, это большая орбитальная станция на Венере, и на Земле в Лаборатории реактивного движения. На каждый приемник передаем по десять минут. Каждую секунду уходит по импульсу продолжительностью в тысячную долю секунды.
– Какой силы импульсы? – спросил Ларри.
– Как раз ее-то мы среди прочего и пытаемся измерить. Мы генерируем сферическое поле диаметром один километр, с силой тяжести в одну земную, оно удерживается около тысячной доли секунды. Пока мы успеваем его сфокусировать, получить пучок лучей и послать импульс, уже теряем почти всю исходную мощность. Волны, распространяясь, также ослабляют потенциал поля. Неплохо, если бы на другом конце приборы показали хотя бы одну десятимиллионную земной нормы, но неизвестно, получится ли это. В сущности, сегодняшнее испытание должно показать, что мы можем получить на другом конце. Кроме всего прочего, существует проблема самого пучка. Теоретически мы должны посылать идеально направленный гравитационный
– А приемники поймают такие слабые импульсы?
– На станциях, с которыми мы работаем и которые я назвала, должны поймать, у них очень чувствительные приемники, того же типа, что и у нас. Станции на Титане и Ганимеде изучают взаимодействие гравитационных полей спутников Сатурна и Юпитера. Сотрудники станции на Венере составляют карту местного поля тяготения, их интересует внутреннее строение планеты. А в Лаборатории, реактивного движения разрабатывают используемые на всех этих станциях приборы. С отличными механизмами обнаружения и широким диапазоном чувствительности. Есть приборы сверхчувствительные, со средним диапазоном, мощные и сверхмощные, – закончила Сондра.
– И они смогут установить, скажем, резкую вспышку мощности пучка, длящуюся тысячную долю секунды? Ну, к примеру, увеличение в миллион раз по сравнению с тем, что они привыкли от вас получать?
Сондра внезапно поняла.
– Ты хочешь усилить поле тяготения по своему методу и послать усиленный гравитационный импульс!
Ларри ухмыльнулся с плутовским видом.
– Это всех немного расшевелит, правда?
Сондра задумалась, и чем дольше она думала, тем больше ей это нравилось. Опыт обязательно привлечет внимание к открытому Ларри эффекту. Ха, привлечет внимание! Да он повергнет в шок гравитологов по всей Системе. Через несколько часов вся армия исследователей будет в курсе работы Ларри, потребует объяснений и новых проверок открытия. Вот шум-то поднимется.
Да, Ларри все правильно задумал. Видимо, это единственно верное решение.
– Должно сработать, Ларри, – сказала Сондра. – Без сомнения, это должно сработать. Если мы сумеем при помощи Кольца усилить поле тяготения, преобразовать его и получить направленный гравитационный пучок.
– Сумеем. Меня тревожит только, успеют ли наш сигнал заметить на другом конце. И замерить.
– Не волнуйся. Во всех этих лабораториях приемники включены круглосуточно и постоянно регистрируют показания. Они работают в автоматическом режиме, чтобы свести к нулю вероятность ошибки. Если нам удастся послать сигнал, они его уловят.
– Тогда сейчас у них будет крупный улов, – сказал Ларри и сел к приборам управления.
Задолго до того, как Кольцо Харона заработало, метод наблюдения перестал быть основным инструментом астрофизики. Привычными стали активные эксперименты с применением высоких энергий. Не только Кольцо, но и другие крупные и мелкие системы, расположенные тут и там, служили для изучения энергетических полей.
Эксперименты эти проводились с величайшей осторожностью, потому что на Земле и в космосе находилось множество обсерваторий, предназначенных для обнаружения чрезвычайно слабых сигналов, которые поступали от источников, удаленных от Земли на несколько миллионов световых лет. Незначительная перегрузка могла запросто вывести из строя оборудование этих обсерваторий. Ученые, работавшие с высокими энергиями, хорошо усвоили, что нужно заранее широко оповещать о своих планах, чтобы другие успели отключить сверхчувствительные приборы. Необъявленный опыт грозил повредить их.