Преследуемая Земля
Шрифт:
– Не такого, как этот, – возразила Койот. – Сондра сказала, что в нем уйма биологических компонентов.
Койот прошаркала в глубину комнаты.
– Есть новости из внешнего мира? – спросила она.
– Полно, – ответила Йенсен. – У нас уже десять Посадочных зон, и скоро, возможно, будут еще. Пока они садятся точно на экваторе. В каждой зоне от пяти до сорока Гостей. Астероиды в зонах № 3 и № 4 образовали пирамиды. Точно такие же, как в нашей.
Койот побледнела.
Как и все остальные, Йенсен пристально следила за событиями в Посадочной зоне № 1, вызывавшими все большее недоумение. Казалось, сценарий в других зонах с некоторым опозданием повторял то, что разыгрывалось здесь.
Но,
Но судя по всему, разнообразные существа и механизмы, прибывшие в разных астероидах, различались внешним видом и второстепенными чертами, но не по существу.
В каждом приземлившемся астероиде помещался огромный пришелец. Во всех посадочных зонах эти существа вели себя одинаково. Пришелец выбирался наружу, пробив стену астероида, и следовал в центр посадочной зоны, таща за собой крупный, плывущий в воздухе шарообразный предмет. По общему убеждению, воздушные шары были генераторами гравитационных волн. Пока пришельцы собирались вместе, вспомогательные механизмы и существа-помощники распиливали астероиды на части.
Затем пришельцы соединялись, сливаясь и перетекая друг в друга, их тела превращались в гигантскую живую амальгаму. Потом из четырех, десяти, сорока пришельцев получалась одна четырехгранная пирамида с широким основанием. Гравитационные генераторы висели над вершинами пирамид, как детские воздушные шарики.
Йенсен выглянула в маленькое окошко операционной. С раннего утра в Посадочной зоне № 1 происходило нечто новое. В трех километрах от госпиталя роботы и существа-помощники строили вокруг и поверх пирамиды огромное сооружение, соединяя его прямо с живой амальгамой.
Ни в одной зоне дела пока не продвинулись так далеко, как в первой. Никто не знал, что случится, когда рабочие роботы закончат строительство. Все биоамальгамные пирамиды были так огромны, что самая маленькая превосходила величиной самую большую египетскую пирамиду.
Койот остановилась позади Йенсен и тоже выглянула в окно.
– Вот ведь сукины дети, – сказала она. – Что они там строят?
– Кто их знает, – ответила Йенсен. Она не хотела говорить об этом в присутствии Койот и переменила тему: – А какие результаты дало анатомирование робота-носильщика? Появились какие-нибудь догадки?
– Не знаю, – устало и рассеянно протянула Койот. Слишком много головоломок, с нее хватит. – Марсия и Сондра, кажется, экспериментируют, пытаясь выяснить, что заставляло этого жука двигаться.
Йенсен взглянула на Мерсер.
– Хочешь пойти посмотреть?
– Почему бы и нет? – ответила Мерсер. – Здесь все равно скучно. Куда деть этот кусок скалы? Может, просто выбросить?
Койот резко повернулась и поглядела на обеих.
– Оставьте его, а другим скажите, что продолжаете его изучать, – сказала она. – Пока обломок здесь, комната ваша, и никто не припрется сюда проводить другие опыты. Весь лагерь кишит людьми, не знающими, куда бы приткнуться. А здесь никто не храпит, и я хоть немного вздремну.
Йенсен усмехнулась и кивнула. Из Койот Уэстлейк вышла бы хитрая заговорщица.
– Койот, а вы коварны. Вам бы жить на Марсе. Пойдем, Мере, посмотрим, как Макдугал и Бергхофф разделывают инопланетянина.
Йенсен с Мерсер ушли, и Койот легла на пустой операционный стол спиной к стоящему в метре от нее второму столу, на котором покоилось каменное яйцо. Она страшно устала. Через полминуты Койот уже спала.
Иначе бы заметила, как оно вдруг вздрогнуло.
Вторая
Сондра и Марсия сняли с жука-носильщика почти всю кожу, обнажив механические детали, соединения и внутренние органы, поражающие сходством с легкими и сосудами. На боковом столике лежала небольшая коллекция сборочных узлов носильщика, и мужчина, вероятно, тот самый робототехник Смитерс из Порт-Викинга, рассматривал один из них в лупу.
По ходу работы Марсия как патологоанатом, производящий вскрытие, давала пояснения в ларингофон.
– Неудивительно, что нам не удается выяснить назначение механических деталей робота, большинство из них даже не с чем соотнести, – говорила она. – Но в радиосигналах, идущих с Луны, кажется, можно обнаружить ключ к пониманию конструкции этого типа роботов. Хотя, возможно, термин «конструкция» здесь неуместен. Взаимозаменяемые и на первый взгляд лишние части робота свидетельствуют о том, что конструкция этой машины является скорее итогом эволюции, чем сознательного замысла.
Сондра Бергхофф склонилась над жуком-носильщиком и ввела в него зонд.
– Вот это да! – воскликнула обрадованно она. – Эта штука мне знакома.
Она взяла скальпель и отрезала какую-то деталь. Затем осторожно подняла ее пальцами и показала всем.
Смитерс заинтересовался находкой и подошел поближе.
– Что это такое? – спросил он.
Деталь вроде бы ничем не отличалась от всех остальных, уже вынутых из носильщика.
– Это приемник гравитационных волн, – сказала Сондра. – Очень маленький и очень странный. – Она показала пальцем в перчатке на два блестящих конуса, вершины которых соединялись проволочной рамкой. – Некоторые механизмы, например, антенны, должны быть сделаны определенным образом и иметь определенную форму. Этот прибор представляет собой миниатюрную антенну для приема гравитационных волн. Но она не похожа ни на один известный нам приемник гравитационных волн. Значит, можно предположить, что до сих пор мы не встречались с тем типом волн, для приема которых она предназначена.
Сондра перевернула антенну, рассматривая ее со всех сторон.
– Раз есть приемные устройства, значит, на них посылают сигналы. Выяснив, как работает эта штука, мы могли бы смонтировать несколько таких антенн, настроить их на передатчики харонцев и, глядишь, разобраться что к чему.
Мерсер потянулась к Йенсен.
– Йенс, надо заснять эту штуку. У меня есть приятель в Порт-Викингском университете, ему это будет интересно.
– Подожди минутку. Я оставила камеру в соседней операционной, – сказала Йенсен.
Она выбежала из комнаты и заспешила по коридору.
Койот Уэстлейк вздрогнула и проснулась. У нее за спиной послышался шум. Она не сразу поняла, где находится. Это явно не ее космический дом. И тут она все вспомнила. И то. Что Земли больше нет, и то, что планеты Системы полны пришельцев, и то, что она спит на операционном столе в полевом госпитале. Но что это так шебаршит у нее за спиной? Койот оглянулась через плечо.
И остолбенела.
Каменное яйцо уже не было яйцом. Оно ожило.