Преследуя Аделайн
Шрифт:
Он крепко сжимает меня, но мне все равно. Я чувствую себя оправданной. Если он убьет меня здесь и сейчас, по крайней мере, я смогу сказать, что оставил на нем последний след.
Он низко рычит, это звук разочарования и чего-то еще, чему я не могу дать название.
Я смотрю на него, кровь попала мне на язык и стекает по подбородку. Это небольшое количество. У меня не было возможности разорвать его лицо в клочья, как я хотела. Но маленькие точки крови на его лице все равно придают мне бодрости.
— Я начинаю думать, что тебе
Прежде чем я успеваю отреагировать, он поднимает меня и перекидывает через плечо, как мешок с картошкой.
— Ублюдок! — огрызаюсь я, ударяя кулаками по его спине. Я не картошка.
Резкий шлепок по заднице — его единственный ответ.
Он несет меня вниз по ступенькам, поворачивает налево в коридор и спускается в солярий. Все это время я борюсь, пинаюсь и бью, но он ведет себя так, будто на него нападает бабочка.
Словно услышав мое разочарование, он говорит:
— Детка, ветер может нанести больше вреда, чем то, что ты делаешь.
— Хочешь снова увидеть мои зубы, придурок? Я буду продолжать делать твое лицо еще уродливее.
— Продолжай говорить себе это, но мы оба знаем, что мои шрамы делают тебя мокрой, — отвечает он, забавляясь своими словами. Я рычу, расстроенная тем, как он, блядь, невозмутим. И потому что он не совсем не прав.
Нет, тупица, он прав.
Из моего рта вылетает еще больше проклятий, но они обрываются, когда он тащит мое тело вниз по своей спине, пока мои ноги не обвивают его талию, и он прижимает меня к своей груди.
О, блядь.
Я поднимаю руки, чтобы поцарапать ему лицо, может быть, немного выколоть глаза, но вместо этого просто визжу. Он откидывает меня назад, мой живот опускается, когда он ставит меня на землю, плашмя на спину. Он встает передо мной на колени, его руки лежат по обе стороны от моей головы, и он нависает надо мной.
Над ним ярко мерцают звезды, а почти полная луна отбрасывает в комнату мягкое белое сияние.
То, что небо сегодня совершенно безоблачное, почти обрекает нас на провал. Пасмурное небо постоянно мучает Сиэтл.
Я сглатываю, слезы застилают глаза.
— Такой джентльмен, позволил мне смотреть на звезды, пока убивал меня, — говорю я, проталкивая слова через сжатое горло.
Мне действительно нужно заткнуться. Но я не могу остановиться. Очевидно, когда я нахожусь в опасной для жизни ситуации, все, что я могу сделать, это усугубить ее.
Кто-то может назвать это бесстрашием, но я называю это глупостью.
Он опирается на одну руку, а другую тянет за собой. Я открываю рот, готовясь к новым оскорблениям, когда его рука снова появляется, в ней пистолет.
Еще один звучный щелчок зубами, и я снова задыхаюсь от страха.
— Ты позволила мужчине трогать тебя здесь. Заставить тебя кончить, — заявляет он, его тон лишен эмоций. — Обычно я бы заменил его пальцы своими, но, думаю, тебе нужно что-то другое, чтобы преподать тебе
— Хорошо, мне жаль, — поспешно говорю я, мои глаза расширяются, когда он направляет пистолет мне в грудь. — Я… я действительно…
— Шшш, — хрипит он. — Ты еще не сожалеешь, маленькая мышка. Но будешь.
Глава 16
Манипулятор
В моей голове проносятся миллионы мыслей о том, что я могу сказать, чтобы выпутаться из этой ситуации. Я сожалею, но этого явно недостаточно.
— Ты собираешься застрелить меня?
Мой мочевой пузырь грозит взорваться, и от осознания того, что я могу умереть в луже мочи, на глаза наворачиваются слезы.
— Я уже сказал, что не собираюсь тебя убивать, — отвечает он, и в его тоне сквозит нетерпение. Он подкрепляет свой ответ тем, что проводит кончиком пистолета по длине моей груди. Пистолет продолжает свой путь вниз по моему животу, останавливаясь на краю моих леггинсов.
— Сними их.
Мои губы дрожат, и одна слезинка скатывается по виску.
— Пожалуйста, не делай этого.
Он вскидывает бровь, и это действие проклято. Он выглядит таким чертовски не впечатленным моими мольбами, что еще одна слезинка прослеживает путь первой.
— Сейчас, Аделайн.
Фыркнув, я, наконец, слушаю. Зацепив большими пальцами резинку своих леггинсов, я тяну их вниз. Мне удается дотянуться только до середины бедра, прежде чем его тело становится на пути.
Он понимает намек, приподнимается и срывает леггинсы до конца.
За этим следуют новые слезы.
— Футболка следующая, — приказывает он, дергая пистолетом в знак приказа. Я приподнимаюсь и стаскиваю футболку через голову, ложась обратно, и задыхаясь.
— Чертовски красивая, — бормочет он, пробегая глазами по изгибам моего тела. Ублюдку повезло, что на мне сегодня мой черный кружевной комплект.
Он, блядь, и этого не заслуживает.
Он снова наклоняется ко мне, его рот целует последний синяк, который он оставил на моем плече.
— Ты знаешь, что они означают? — шепчет он, целуя другое место. Я вздрагиваю от его прикосновения, электричество прорастает из точки соприкосновения и танцует по моей коже.
Я не отвечаю, но он, кажется, не возражает.
— Они означают, что ты принадлежишь мне. Пометил тебя, как свою.
Кончик его языка выныривает и проводит по моей плоти, двигаясь вниз к груди.
— Не надо…
Его зубы пронзают выпуклость моей левой груди, прежде чем я успеваю закончить свое бессмысленное требование. Я задыхаюсь, зажмурив глаза, когда он оставляет еще одну отметину на моей коже.
Когда он удовлетворен, то возобновляет свой путь ртом, оставляя засосы на обеих моих сиськах и несколько на животе. И все, что я могу сделать, это просто принять это. Потому что пистолет в его руке держит меня податливой — как он и планировал.