Преследуя нас
Шрифт:
Я чуть не выплюнул свой бурбон. Это чертовски узкие джинсы.
— Эй! Это как новейшая тенденция или что-то в этом роде. Никки выбрала их для меня.
— Она заставила тебя надеть их сегодня вечером, чтобы твой член не затвердел?
— Нет… он может стать твердым. Просто там очень тесно, — он извивается.
— А цвет? Что это, радужно-лиловый? — спрашивает Элайджа.
— То, что ты даже знаешь об этом, довольно по-гейски, чувак. Кроме того, это фиолетово-голубой.
Я реву в истерике, когда он упоминает этот цвет. Только такой женатый парень, как Рокки, будет носить фиолетово-синее, скорее
— Я удивлен, что Адриана выпустила тебя сегодня вечером. Подожди… лучше бы это был не твой мальчишник, потому что это слишком пристойно.
— Меня? Я удивлен, что Никки отстегнула твою цепь от уличного столба.
— По крайней мере, мне гарантирована отличная киска каждую ночь. Элайджа, это случится с тобой, когда ты женишься.
— Пожалуйста, перестань говорить об Элайдже и киске. Он женится на моей сестре. Ну же, Рокки, это должна была быть ночь без боли, — жалуюсь я, поворачивая шею, чтобы позвать официанта.
— О да, я виноват. В любом случае, я хочу сказать, что иногда нужно немного скрасить ситуацию, поддержать огонь. Например, однажды Никки действительно использовала на мне собачью цепь. Заставила меня есть ее около часа, — он поднимает свой бокал с широкой ухмылкой пожирателя дерьма на лице.
— Я не любитель бондажа. Мы больше увлекаемся камасутрой, изучаем разные позиции.
— Прекрати… Элайджа. Просто заткнись на хрен прямо сейчас, — раздраженно огрызаюсь я.
Поднимая свой бокал, я случайно опрокидываю немного бурбона в миску с арахисом. Все равно никто никогда не ест это дерьмо, кроме Рокки.
Элайджа хмурится: — Возможно, нам стоит сменить тему.
— О, да, — кричит Рокки, хлопая в ладоши от восторга, когда новая группа женщин танцует на сцене.
Начинается музыка, и из динамиков звучит песня Мадонны «Like a Virgin». Стриптизерши выходят на сцену, одетые в белые лифы, похожие на девственные, с маленькими белыми стрингами. Старшая девушка вытаскивает Рокки на сцену из-за его слишком восторженной реакции на песню.
— Черт, эти джинсы выглядят еще теснее, когда на них светит прожектор, — Элайджа морщится.
Я хмурюсь: — Черт, думаю, ты можешь увидеть форму его яиц.
Рокки двигается по сцене, подражая стриптизершам, когда они скользят вверх и вниз по шесту. Зрелище хорошее и плохое одновременно. Мгновением позже он оказывается в окружении трех девушек, сиськи которых подпрыгивают перед его лицом. Он выглядит так, будто находится в сисястом раю, до тех пор, пока его лицо не становится ярко-красным, и его глупая ухмылка сменяется смущенной, вынужденной улыбкой.
— Что с ним?
— Я не знаю, — Элайджа пожимает плечами, — Думаешь, он дунул в те штаны?
— Блядь, да не мог он. Я не знаю, как ты мог в них напрячься, — удивляюсь я вслух.
— Я не знаю, но он выглядит неловко. Подожди, он идет в нашу сторону.
— Чувак, почему такое лицо? Ты дуешь в штаны?
— Н… Нет, — заикается он.
Рокки оборачивается, не понимая, что я ищу, пока это не бросается мне прямо в лицо — огромный разрыв в шве его штанов прямо
— Чувак! — мы с Элайджей ревем в унисон.
— Да пошли вы, ребята. Все было хорошо, пока Дестини не сказала мне приседать, чтобы я мог понюхать ее киску, — жалуется он.
— Какого черта ты приседаешь, чтобы сделать это? — спрашивает Элайджа, потрясенный этим поступком.
— Потому что я хотел понюхать ее.
— Чувак, я не думаю, что эта киска хорошо пахнет. Больше похоже на морского окуня, который пролежал несколько дней.
— Вот дерьмо, чувак, — я чуть не плачу, — Морской окунь — один из знаменитых рецептов моей матери.
— Я знаю, — усмехается Элайджа.
— Мне нужно еще выпить.
Раунды продолжаются, и мы втроем слишком опьянели, чтобы понимать разговор друг друга. Я смотрю, как стриптизерши танцуют в течение всей ночи. К тому времени мое зрение затуманилось, и я понимаю, что все подходит к концу, прежде чем я потеряю сознание.
Музыка снова меняется, на этот раз играет «Make Love in the Club» Ашера. Она успокаивает по сравнению с остальным дерьмом, которое они играли. На сцену медленно выходит молодая девушка. Она выглядит по-другому — брюнетка. Мой взгляд останавливается на ней. На ней бледно-розовый бюстгальтер с подходящими стрингами, длинные каштановые волосы сидят выше талии.
Она выглядит новенькой, может быть, новичком.
Встав на шест, она закрывает глаза, не обращая внимания на мужчин впереди, которые выкрикивают в ее адрес вульгарные слова. Когда она открывает глаза, они встречаются с моими — большие шоколадно-карие глаза смотрят на меня.
Я чувствую легкое волнение в штанах.
Пора уходить.
Четвертая глава
Чарли
Удалить. Удалить. Удалить.
Письма приходят все быстрее и быстрее, но я предпочитаю игнорировать их — его.
Что он собирается мне сказать? Это все манипуляции СМИ, а он — жертва?
Я сильнее этого, он мне не нужен. Если я смогла прожить восемь лет без него, значит, я смогу справиться и с этим. По крайней мере, я продолжаю говорить себе именно это.
Эрик пришел мне на помощь на парковке. Он увидел меня в самый уязвимый момент и хотел отвести меня в мою квартиру, но я отказалась. Вместо этого он взял мои вещи и отвез меня к себе. Я рыдала всю дорогу, а он смотрел на меня, беспомощный. Он был не в состоянии задать вопросы, которые оставались, а я не могла дать ему ответы, но я взяла себя в руки единственным известным мне способом — зарыла голову в песок, игнорируя ситуацию и делая вид, что ее не существует.
После размолвки с Никки я несколько дней избегала офиса, работая дома. Вскоре я поняла, что Лекс в конце концов выследит меня, поэтому мне нужно было где-то остановиться, где он не смог бы меня найти.
В отличие от всего, что я делала раньше, я вышла за пределы своей зоны комфорта и связалась с Кейт. Она ответила сразу же и, к счастью, согласилась помочь мне на несколько ночей.
Я стою в холле отеля с моим жалким чемоданчиком рядом. Как только она видит меня, она бросается к тому месту, где я стою, и заключает меня в объятия. Кейт — именно то, что мне нужно в данный момент — подруга, не вовлеченная в этот так называемый бардак, известный как моя жизнь.