Преследуя нас
Шрифт:
Мне нравится, когда он использует слово «наша». Как может такое простое слово иметь столько смысла? Как одно слово может определять целые отношения? Я следую его указаниям и ложусь на кровать, прижимаю голову к подушке, полуприседаю на локтях и широко раздвигаю ноги перед ним.
Он стоит на краю кровати и смотрит на меня, смотрит между моих ног. Как лев, жаждущий добычи, он облизывает свои губы, и я не могу остановить свою руку, блуждающую вниз и ласкающую мой набухший клитор, издавая небольшой крик, когда они соприкасаются.
— Такая чертовски совершенная… всегда так готова для меня.
Опустившись ниже, он проводит языком по внутренней стороне моего бедра. Мое тело ждет в предвкушении, он знает, как сильно я хочу, чтобы он просто пошел прямо за призом, но вместо этого он продолжает дразнить меня, тихонько дуя мне между ног. Наклонив голову назад, я поднимаю бедра, отчаянно желая, чтобы он попробовал меня на вкус. Но нет, конечно, для Лекса главное — самоудовлетворение, и в данном случае он с удовольствием дразнит меня, пока я схожу с ума от ожидания.
— Так не терпится… чего именно ты хочешь?
От очередного дуновения теплого воздуха на мое бедро, все мое тело содрогается, и я отчаянно хочу, чтобы он поглотил меня, сейчас же.
— Я хочу, чтобы твоя голова была между моих ног. Я хочу, чтобы ты сосал каждый дюйм моей киски. Я хочу слышать твои стоны, зная, что ты не можешь насытиться. Я хочу, чтобы ты вводил свои пальцы внутрь меня, в каждую дырочку… очень сильно. Я хочу кончить, и я хочу, чтобы ты вылизал каждый сантиметр меня дочиста.
Он стоит передо мной, его дьявольская ухмылка переходит в оскал: — Моя грязная девочка… твое желание — мой приказ.
***
— Значит, я действительно отстойный экскурсовод?
— Ммм, скажем так, у твоей аудитории были другие заботы.
— Лекс?
— Ммм…, — он хмыкает.
Ладно, я не знаю, почему я заговорила об этом, почему решила, что сейчас самое время открыть банку с червями, открыть темный шкаф, тот, которого ты боишься, потому что он полон пауков и других страшных существ. Только в моем нет, он просто полон других мужчин.
— Когда мы собираемся поговорить?
— О чем?
— Обо всем.
— Будь более конкретной.
— Я не знаю. Просто мне кажется, что мы не говорили о других вещах, и я бы предпочла выяснить это сейчас. Я не хочу, чтобы ты строил догадки и придумывал свои собственные мысли о некоторых ситуациях.
Он поднимается, настороженно глядя на меня, но вместо этого я поворачиваюсь лицом в другую сторону и притягиваю его к себе, прижимаясь спиной к его груди. Я не могу смотреть ему в глаза, они выдают все.
— О прошлом… Джулиан.
— Шарлотта…, — предупреждает он.
— Я понимаю, Лекс, ты парень. Тебе не нужно это слышать, и у тебя есть какая-то встроенная способность отгораживаться от всего, игнорировать и двигаться дальше. Но я женщина. Это часть моей генной инженерии — говорить о таких вещах.
Он молчит, поэтому я продолжаю говорить: —
Его тело сжимается, но я притягиваю его крепче, отказываясь, чтобы между нами было хоть какое-то расстояние.
— Каждый раз, когда я сближалась с мужчиной, я чувствовала, что это неправильно. Каждое первое свидание у меня было ноющее чувство. Я знала почему, просто никогда не признавалась себе в этом, но Джулиан сделал это легко, может быть, слишком легко, но я не хотела этого. Когда я увидела тебя в ресторане, все обрело смысл. Я знал, что в тот момент это не мог быть кто-то другой, но упрямая Чарли не собиралась сдаваться без боя.
Лекс сдерживает свои слова, его дыхание тяжелое, а мышцы напряжены даже в моих объятиях.
— Я никогда в жизни не был так ревнив, — говорит он горьким тоном, — Это заставляло меня делать вещи, которые были мне несвойственны. Это дорого мне обошлось с моим бизнесом.
Я крепче прижимаю его к себе, сожалея об обиде и боли, которые я ему причинила: — Мне жаль.
— Она поглотила меня, эта ревность. Она была уродливой, и я был просто чудовищем для всех вокруг.
— Кейт?
— Да, Кейт. Она определенно была первой на линии огня. Честно говоря, я понятия не имел, что ты ее подруга с «неудачной личной жизнью»…
— Я понятия не имела, что ты такой горячий босс, влюбленный в женщину, которую не можешь иметь.
Он обнимает меня крепче, раскинув руки на моем животе, нежные ласки нашего ребенка согревают мое сердце. Всего за двадцать четыре часа он доказывает мне, что хочет этого так же сильно, как и я.
— У меня никогда не было брюнеток.
— А? — спрашиваю я в замешательстве.
— Ты всегда говорила, что я предпочитаю блондинок, но причина была не в этом. После тебя я не мог подойти к брюнетке. Она слишком напоминала мне о тебе, и с каждым разом мне становилось все труднее выбираться из этой депрессивной саморазрушительной спирали.
В этом есть полный смысл, я просто не ожидала, что он так сильно переживает наше расставание. Я искренне считала, что он живет дальше, а наш роман отошел на второй план, полагая, что мужчины не способны эмоционально переживать такую потерю.
— Почему ты не искал меня?
— Почему? Потому что я не был дураком. Я знал, как я оставил тебя, и чем больше проходило времени, тем больше я понимал, что ты будешь жить дальше, несмотря на то, что я хотел, — он зарывается головой в мою шею, его хватка вокруг меня становится все крепче, — Шарлотта, сейчас, это то, о чем я мечтал с того момента, когда мы столкнулись на кухне моих родителей. Я так счастлив, что мне чертовски больно, потому что я не знаю, что с собой делать. Я одержим тобой, каждой твоей частичкой. Ты — моя зависимость, но я никогда не хочу останавливаться.