Пресс-хата для Жигана

Зверев Сергей Иванович

Вот и сейчас, идя по коридору, переложил восьмизарядную «беретту» из правого кармана в левый. Пройдя в гостиную, жестом предложил подручному сесть.

Фейсал тяжело опустился в кресло и выпалил:

— Малахая завалили.

Главарь ушам своим не поверил.

— Когда? — выдохнул он.

— Сегодня днем. На озере, — Фейсал нервно пригладил расчесанные на пробор черные волосы. — Малахай гулял там вместе со всей своей вшивой тусовкой. Гонял по озеру на водных мотоциклах. А потом… бах… — раздув щеки, бандит издал негромкий звук. — Взлетел на воздух, врезавшись в мотоцикл Крота.

Отказываясь

верить в случившееся, Мармелад предположил.

— Может, несчастный случай? Ездок из Малахая был хреновый. Он гоношился много не по делу. Любил блеснуть крутизной, вот и допрыгался. Свернул себе шею.

Фейсал отрицательно покачал головой.

— Ему помогли. Между лопатками у него нашли пулевое отверстие Стрелял снайпер. С противоположного берега. Как с такого расстояния можно попасть по движущейся цели — ума не приложу!..

Хозяин дома заскрипел зубами. Рушилась отлаженная схема. Мармелад чувствовал, что ситуация меняется не в его пользу. Он перестал контролировать ход событий. Теперь за ниточки дергал кто-то другой. Кто-то невидимый и очень опасный

Несколько минут Мармелад хранил молчание, затем подошел к бару и достал пузатую бутылку французского коньяка. Налив янтарной жидкости в бокал, залпом выпил, чего обычно никогда не делал. Напарнику не предложил.

Приняв решение, Мармелад заговорил быстро и решительно, точно полководец, отдающий приказание солдатам:

— Фейсал. Пора с этими гнилыми номерами заканчивать.

— Давно пора, — подобравшись, точно борзая, поддакнул бандит.

— Помнишь? Следак нам адрес слил

— Парня, затихарившегося в деревне, — сообразил отставной прапор, понимающий главаря с полуслова. — На него грешишь?

— Не знаю… пока не знаю. Но он неспроста на горизонте нарисовался. Я вообще не верю в случайные совпадения. Иначе, какого хрена за него Колесников хлопотал? — рассматривая на свет опустевший бокал, неспешно цедил Мармелад; он уже успокоился и теперь напоминал волка, унюхавшего след. — Короче, возьмешь Мамонтенка и Адольфа. Проверьте хату. Если найдете мужичка, дайте мне знать. Я сам с ним потолкую. А не найдете, проверьте хату от подвала до чердака. Загляните даже в унитаз.

— В деревенских домах нет унитазов. Там выгребные ямы и люфтклозеты, — продемонстрировал недюжинные познания Фейсал.

Невинное уточнение взбесило главаря. Размахнувшись, Мармелад шмякнул бокал о стенку. Богемский хрусталь, в чьих гранях еще секунду назад отражались лучи света, разлетелся на сотни осколков.

— Не выпендривайся, Фейсал. Неужели не понимаешь, на нас объявлена охота, — играя желваками, прошипел Мармелад. — Кто-то хочет перегрызть нам глотку. Скорее всего человек Колесникова. Мы начинаем проигрывать.

Бывший в курсе всех дел черноволосый кивнул.

В минуты гнева главарю лучше не перечить. Фейсалу давно не нравилась сложная комбинация, которую разыгрывал шеф. Но пока деньги текли рекой, он особенно не возражал. А сейчас упрекать Мармелада было бессмысленно и опасно. «Беретта» в кармане шелкового халата в любой момент могла заговорить очень убедительно.

Поэтому Фейсал смиренно спросил:

— Когда отправляться?

— Немедленно.

Безмолвный дом

тонул во мраке. Деревенская улица мирно спала. Только неугомонные дворовые шавки голосили на все лады, гремя цепями. Сельские жители рано ложатся и спят крепко, утомленные дневными трудами. Это у горожан сон чуткий. А свежий воздух действует лучше любого снотворного.

Серый «Опель» с тремя бандитами долго плутал по окрестностям. На поиски нужного дома ушло не менее двух часов. По оплошности они чуть было не утопили машину в яме, куда с фермы свозили коровье дерьмо. Мамонтенок успел затормозить у самого края.

— Мать твою… мы живыми отсюда не выберемся, — вцепившись руками в баранку, вопил здоровяк.

Голова Мамонтенка все время норовила проломить крышу автомобиля. «Опель» прыгал на ухабах, и от тряски не могли спасти даже хваленые немецкие амортизаторы. Поплутав по деревне, бандиты наткнулись на длинный бревенчатый амбар с провалившейся крышей. У ворот амбара под фонарем дремал похожий на лешего старик. Он сидел на пустом ящике, прислонившись спиной к стене. «Опель» затормозил почти у самых ног старика.

Вышедший из машины Мамонтенок подошел к сторожу.

— Что охраняем, селянин?

Дедок приоткрыл мутные подслеповатые глаза. С чувством собственного достоинства, выпятив нижнюю губу, ответил:

— Добро охраняем.

— Какое добро? — хохотнул бандит, указывая на провалившуюся крышу. — Тут все к едрене фене сгнило еще до революции. Слышишь, аксакал, нам чувачка одного найти надо.

Выдыхая алкогольные пары, старичок с неожиданной бойкостью предложил:

— Самогоночки кирнуть не желаешь? Ты, чай, из города, сынок? Всякой дрянью травишься? Коньяки топчешь? А у меня натуральный продукт имеется. И закусоном угощу, — из кармана брезентового плаща сторож извлек надкусанное яблоко и два огурца.

Присоединившиеся к Мамонтенку напарники с удивлением рассматривали забавного дедка. А тот, пригладив редкую бороденку, неожиданно густым басом грянул песню:

… а я простила, я простила его опять… опять… опять. О, как намаялась я с тобой, моя попытка номер пять!

От неожиданности троица чуть не присела.

Старик голосил хит украинских длинноногих красавиц, старательно вытягивая верхние ноты. При этом размахивал руками и пытался пуститься в пляс. Но ноги не слушались крепко поддавшего старика. И он выделывал весьма замысловатые па.

— Я балдею без баяна, — выдохнул Мамонтенок, присев на корточки; он помахал рукой перед глазами поющего сторожа. — Дед, ты меня слышишь?

Допев куплет, старик уронил голову на грудь, и через секунду из его глотки вырвался богатырский храп. Он заснул сном человека с абсолютно чистой совестью.

Троица переглянулась. Фейсал почесал в затылке, посмотрел на мошек, круживших вокруг фонаря, и с отчаянием произнес:

— Полная маньяна. Одну живую душу нашли. И та в драбадан пьяная. Гиблое место.