Пресс-хата для Жигана
Шрифт:
Под утро, часов в пять, Жанна ушла, оставив пустую бутылку из-под коньяка, пепельницу, до краев наполненную окурками, и некий странный предмет. Это была туба, похожая на футляр для хранения чертежей. Жанна так и не сказала, где ее искать, бросив на прощание:
— Спрячь эту вещицу на антресоли. Пусть полежит до лучших времен Я улетаю за границу. А это негабаритный багаж. Могут возникнуть проблемы на таможне и в самолете — Жанна загадочно усмехнулась и добавила: — буду в Москве — загляну.
Этот нежданный визит оставил у Веры странное ощущение; такое бывает после внезапно оборвавшееся я тяжелого сна, когда просыпаешься с тягостным
После ухода подруги тревожные мысли не покидали Веру до самого вечера. Она снова начала волноваться за мужа. Работа не шла. Чтобы хоть немного отвлечься, женщина включила телевизор. Какое-то время сидела, бездумно перещелкивая каналы на пульте, как вдруг внимание ее привлек репортаж с места очередного заказного убийства. Передавали местные новости. На экране мелькали чьи-то лица, диктор за кадром безразличным тоном перечислял криминальные «заслуги» покойного; тело, завернутое в черный пластиковый пакет, на фоне роскошной виллы в венецианском стиле показывали несколько минут крупным планом в разных ракурсах, — так, чтобы в кадр попадала и часть построек, скрытых в свое время от любопытных взглядов высоким, непроницаемым забором.
Вера не сразу поняла, что убитый был «вором в законе», «авторитетом», но хорошо запомнила сообщение в самом конце репортажа о том, что погибшего, по предварительным данным следствия, расстреляли из снайперской винтовки с противоположной стороны озера, на котором находилась вилла. Вера еще подумала, что в Москве не так много стрелков, способных попасть с такого расстояния.
«Я бы могла, — внезапно пронеслось в голове, — Жанна тоже. Только мы никогда не стали бы…»
В этот момент ключ в замке повернулся и Вера, выключив телевизор и отшвырнув пульт, бросилась босиком в коридор встречать мужа…
С некоторых пор бизнес Влада стал процветать. Автомастерская потихоньку разрасталась, превращаясь из кустарного промысла в преуспевающее предприятие с достаточно стабильным доходом. Нельзя сказать, что Влад приносил шальные деньги, но их стало значительно больше, чем он зарабатывал прежде. Однако достаток имел и обратную сторону. Супруг стал каким-то дерганым. Его часто поднимали ночью. Он уезжал в мастерскую, пропадая там сутки напролет. Домой возвращался с деньгами, которые брезгливо бросал в ящик стола.
Вера нечасто бывала в мастерской. Но именно там видела людей, с которыми Влад вел дела. Двоих из них — азиата с обожженной физиономией и русского со смешным прозвищем Мармелад — она хорошо запомнила. Запомнила потому, что они разговаривали с ее Владом, как с рабом.
Однажды муж вернулся домой весь избитый. В милицию не стал обращаться. Заперся на кухне и в одиночестве пил водку. Такого прежде не случалось. Потом Влада долго выворачивало наизнанку. Он плакал и блевал, а Вера носилась вокруг него не в силах помочь. В полупьяном бреду Влад рассказал, что поддался искушению. В его мастерской перебивали номера на краденых автомобилях. Тачки забирал киргиз по прозвищу Малахай, а поставку осуществляли люди Мармелада. Сам Мармелад, по словам мужа, был настоящим дьяволом во плоти.
Надо завязывать с этим гнилым бизнесом.
Прости меня, Верочка, — всхлипывал он. — Они страшные люди. И не оставят нас в покое.
Их жизнь в одно мгновение могла превратиться в ад. С этого момента судьба Веры Хохловой стала цепью катастроф. Омутом, затягивающим в бездну. Она ничем не могла помочь мужу. А тот обещал самостоятельно разобраться со своими проблемами.
Какое-то время ничего не происходило. Судьба словно замерла, как кобра перед броском. А потом нанесла удар…
Труп Влада нашли в лесополосе приехавшие на пикник. Перед смертью мужа пытали. Вера опознала Влада по шву после аппендицита и большой родинке под левой лопаткой. Лицо его превратилось в сплошную фиолетовую вздувшуюся массу со сломанным носом и щелочками вместо глаз. Хоронить мужа пришлось в закрытом гробу.
Через неделю после похорон Вера приехала в мастерскую. Там уже хозяйничали другие люди. Из служебной каморки, где Влад обычно пил кофе, вышел кривоногий киргиз, разодетый, как темнокожий сутенер из голливудских фильмов. Поигрывая золотой цепью, заявил:
— Слушай, соска. Не порть себе жизнь. Ты еще молодая. Найдешь себе какого-нибудь бычка. Он сделает тебе деток, и жить будете долго и счастливо. Забудь о мастерской, не то у кладбищенских работников появится очередной заказ.
Следом за киргизом с пачкой бумаг в руках вышел Мармелад. Он критически окинул взглядом молодую вдову, переглянулся с киргизом и подошел к Вере.
— Забудь сюда дорогу, — тихо процедил он. — Считай, что тебе повезло…
Больше он не сказал ни слова. Но у Веры болезненно сжалось сердце. Она впервые столкнулась с преступным беспределом. Раньше только читала о нем в разделах криминальной хроники. Сейчас эта страшная машина могла затянуть и ее в свои жернова.
Повернувшись, Вера, словно сомнамбула, впавшая в летаргический сон, вышла из мастерской.
Следователь, которому Вера высказала свои подозрения, пообещал разобраться. При очередной встрече с какой-то непонятной радостью сообщил, что мастерская переписана на компаньона Влада. Никакого киргиза и тем более субъекта по прозвищу Мармелад работники мастерской не видели. Следователь посоветовал Вере показаться медикам, попринимать успокоительные, а может, даже пройти курс лечения в стационаре.
— Я разделяю ваше горе. Но органы не всесильны. Мы ищем убийц. Постараемся сделать все возможное, чтобы справедливость восторжествовала, — пообещал похожий на молочного поросенка упитанный служи гель закона.
В опустевшей квартире молодая вдова не находила себе места. Вере казалось, что жизнь ее закончилась. Она с удивлением обнаружила, что на всем белом свете у нее никого не осталось. Она ни с кем не могла поделиться своим горем. Чтобы окончательно не сойти с ума, Вepa пыталась заняться работой, по три раза на день делала уборку, часто ездила на могилу к мужу.
Однажды возвращаясь с кладбища, Вера спустилась в метро. Было уже поздно. Редкие пассажиры занимали места в вагонах. Вера села рядом с пожилым мужчиной в мятой шляпе. Мужчина достал из пакета газету. Внимательно прочел заголовки на первой странице. Перевернул несколько страниц и задремал. Газета лежала у него на коленях. Вера скосила глаза. На развороте увидела фотографию Жанны. Подруга была изображена в странном ракурсе. Шея неестественно вывернута, глаза закрыты. Вера осторожно взяла газету у дремлющего пассажира и так и впилась в набранный жирным шрифтом заголовок, сообщавший о таинственной смерти бывшей спортсменки, подозреваемой в связях с русской мафией, осевшей на французском Лазурном берегу.