Пресс-хата
Шрифт:
Произошедшее явилось для матерого мокрушника Купцова полнейшей неожиданностью. Памятуя об участи, постигшей ныне покойных Валентина Флярковского, Глеба Соскова, Семена Сиволапова и Эдуарда Шершнева, он, естественно, не считал Дерюгина слабаком. Вместе с тем убийца был безоговорочно уверен в своих киллерских талантах и ни на миг не допускал возможности осечки. Недаром в народе говорят: «Если бог решает кого-нибудь покарать, он лишает его разума!» Очнувшись, Купцов, медленно приподняв голову от пола, увидел вооруженного его собственным пистолетом Дерюгина, с натугой припомнил недавние события и заскрежетал зубами в отчаянии.
– Присаживайтесь, Феликс, потолкуем, – ровным голосом предложил
Охая от боли в вывихнутом плече, убийца с трудом принял сидячее положение.
– Задворенко прислал? – полувопросительно-полуутвердительно произнес Дерюгин.
– Да, – чувствуя бессмысленность любых запирательств, глухо отозвался Купцов.
Внезапно Константин Иванович вспомнил вещий сон об уцелевшем прессовщике, натравившем на него крысу-монстра, пристально всмотрелся в пленного мокрушника, чертами лица действительно чем-то напоминавшего крупного грызуна, и, обуянный смутным подозрением, требовательно, напористо спросил:
– Кто таков Задворенко на самом деле? Какое отношение он имеет к пресс-хате «крытой» тюрьмы города «...»? Ведь имеет, да? По глазам вижу, ты в курсе! Отвечай! Живо! Не упускай последнего шанса на спасение!!!
Убийца обалдел. Феликсу показалось, будто взгляд Дерюгина подобно рентгеновским лучам пронизывает его насквозь.
– Последний шанс! – подчеркнуто повторил Константин Иванович, направив дуло «ТТ» точно в переносицу Купцова.
– Хорошо, хорошо, не стреляй! – забормотал деморализованный киллер и поспешно выложил историю превращения пресс-хатовского козла Мишки Лимона в поднарного петуха Однако-Ляльку, а потом в «сверхдоверенное лицо» олигарха Крымова, скандально известного телеведущего господина Задворенко.
– Так вон оно в чем дело! – внимательно выслушав откровения Феликса, холодно рассмеялся Дерюгин. – А я-то гадал, отчего физиономия телепрессовщика Задворенко кажется мне столь знакомой! Где я раньше встречал эту шушеру? Оказывается, в тюряге! Шустро он тогда под нары юркнул! Гм-м, напрасно я пожалел Лимона! Пожалуй, стоило вытащить гаденыша из-под шконки и... по крайней мере поганый язык вырвать!
– Значит, ты тот самый Вояка? – ошалело вытаращился Купцов. – Черт подери! Знал бы раньше, не сунулся бы сюда ни за какие коврижки! Хотя... ты вроде обещал подарить мне жизнь в обмен на откровенность? Или... соврал? – В глазах убийцы отразилась смертная тоска.
– Нет, не соврал, – отрицательно покачал головой Дерюгин. – Раз обещал подарить... подарю! Но сначала ты организуешь мне встречу с Задворенко, то бишь с Лимоном-Однако-Лялькой. Заманишь козла в ловушку. Прямо сейчас! Сумеешь?
– Да, – поразмыслив с полминуты, утвердительно кивнул Феликс. – Дай телефон!
Не поднимаясь со стула, Дерюгин бросил ему на колени мобильную трубку. Здоровой рукой киллер набрал номер.
– Здорово, Михаил! – дождавшись задворенковского «але», возбужденно выпалил он. – Есть для тебя приятнейший сюрприз!.. Да, справился... Нет, пока жив! А вот почему... Дерюгин, в натуре, тот проклятый Вояка, разгромивший вашу пресс-хату! Отвечаю за базар!.. Конечно, допросил... с пристрастием! Тут, красавец, связанный валяется! В доме, кроме нас, никого... Желаешь подъехать? Лично пообщаться? Ха-ха, прекрасно понимаю твои эмоции! Сколько? Час?! Ладно-ладно, больше не трону! Он твой по праву! Мы в спальне на втором этаже! Все, жду!..
– Прискачет через час! – отключив телефон, преданно отрапортовал Дерюгину Купцов. – Козлик вне себя от счастья! Аж соплями захлебывается! Надеется сполна поквитаться с тобой за прошлое!
Константин Иванович окинул убийцу долгим изучающим взглядом, встал, прошелся по комнате, будто бы невзначай уронил пистолет на кровать, рядом с левой рукой Феликса, рассеянно повернулся к нему спиной, неторопливо сделал два шага прочь и проворно обернулся. Перекошенный в гримасе дьявольской злобы, Купцов остервенело давил пальцами на спусковой крючок разряженного «ТТ».
–
Узнав от Купцова о «пленении» Вояки, Михаил впал в состояние, сравнимое лишь с гнусным ликованием демона, исхитрившегося погубить праведную христианскую душу. Задворенко скакал козлом по комнате, брызжа слюной, выкрикивал бессвязный матерный бред, восторженно хрюкал, взвизгивал и смачно хлопал себя ладонями по бедрам. В правдивости убийцы «сверхдоверенное лицо» не сомневался ни на йоту. Еще вчера, увидав избитых до полусмерти подручных, пресс-секретарь Крымова вспомнил о событиях тринадцатилетней давности, а также о сходстве фамилий, на мгновение сам заподозрил нечто подобное, однако, угнетенный страшной опасностью, исходящей со стороны «кума»-шантажиста, не дал хода развитию этих мыслей. Тем более что, по мнению Лимона-Однако-Ляльки, Вояка вряд ли мог выжить в тюрьме «с таким характером». Но теперь, после звонка Феликса, все встало на свои места.
– Попался, который кусался! – придя в чувство после всплеска дикой сатанинской радости, злорадно прохрипел Михаил. – Отольются кошке мышкины слезки! Ох отольются!!! Ты, падла, будешь подыхать о-о-очень медленно, в кошмарных муках! Уж я постараюсь! Отведу душу на полную катушку!!!
Задворенко наведался в подвал, упаковал в чемодан разнообразные палаческие причиндалы (тиски пальцедробительные, сверла зубные, иглы подноготные, щипцы, крючья, острый изогнутый серпом нож для сдирания кожи и т.д. и т.п.), положил чемодан в багажник «Мерседеса», лично сел за руль (свидетели ни к чему) и, поскуливая от нетерпения, погнал машину к усадьбе Дерюгина...
Когда под окном зарычал по-хозяйски мотор задворенковского «Мерседеса», Константин Иванович затушил в пепельнице сигарету, спустился вниз, отпер замок и встал напротив входа. Вскоре дверь распахнулась настежь. В ярко освещенный холл ввалился возбужденный, запыхавшийся пресс-секретарь «известного предпринимателя» и тупо уставился на Дерюгина. Только спустя десять секунд Михаил осознал весь ужас произошедшего, побелел как простыня, затравленно мемекнул, уронил чемодан и потной трясущейся рукой вытащил из кармана памятный читателю «браунинг». Бывший офицер спецназа даже не стал применять против столь жалкого существа изощренные приемы универсальной боевой системы. Он просто (поворотом корпуса) ушел в сторону с траектории возможного выстрела, рубанул ребром ладони по кисти сжимающей оружие руки и съездил «сверхдоверенному лицу» кулаком по уху. «Браунинг» упал на пол. Оглушенный Задворенко тоже. Схватив заслуженного прессовщика за шкирку, Дерюгин отволок его подальше от входа, бросил в угол, вернулся к дверям, поднял пистолет, раскрыл чемодан и протяжно, изумленно присвистнул: