Преступление без наказания: Документальные повести
Шрифт:
А. Ахматова
Мой адрес: Фонтанка, 34, кв. 44.
Письмо зарегистрировано 20 марта 1929-го, и в тот же день на него откликнулся бессменный председатель ПОМПОЛИТА Екатерина Павловна Пешкова:
В ответ на Ваш запрос сообщаю, что, согласно справке, полученной из ОГПУ, дело A. B. Короткова еще не закончено. Присланные для него вещи получены. Белье передано частями, теплые вещи передадим ему, когда будет переведен в Бутырскую тюрьму. Деньги на передачу кончились. Можете перевести почтой
Кто этот человек, о котором печется Ахматова?
Александр Васильевич Коротков — муж сестры ближайшей подруги Ахматовой с детских лет, Валерии Срезневской. Супружескую чету ОГПУ замело вместе: жену Зинаиду за «сношение с эмиграцией» отправили в ссылку в Тулу, что же до Александра Васильевича, обвинение ему было куда серьезней — он проходил по коллективному политическому делу и 10 апреля приговорен в лагерь на десять лет.
Когда в 36-м его из Ярославского политизолятора отправили в Дальлаг, встревоженная жена снова запросила Пешкову о судьбе мужа и получила, «успокоительный» ответ: «Сообщаю, что обычно при разгрузке тюрем заключенных направляют в лагеря. Заключенные в лагере работают свободно, обычно в пределах лагеря по своей специальности».
Шедевр социалистического реализма! К тому времени Помполит уже мало что мог и стал просто справочно-информационной службой, через два года власть окончательно его прихлопнет. Работавший «свободно» зэк Коротков 10 ноября 38-го будет расстрелян…
А как тогда выглядела сама Ахматова в глазах ОГПУ? Активным врагом народа она еще не числится, хотя и бывшая жена расстрелянного контрреволюционера. Замкнулась в себе, почти не пишет. Агентурные материалы на нее начали скапливаться с 20-х годов. Об этом стало известно из сообщения генерала Калугина, перебежавшего в постперестроечное время из КГБ в ЦРУ; он эти материалы читал и предусмотрительно сделал выписки. Первый по времени из опубликованных им доносов на Ахматову датирован 1927-м. Донос безобидный, повествующий скорее о нравах литературной богемы, чем об опасных убеждениях объекта наблюдения. Особых тревог нет, такая Ахматова Органы вполне устраивала.
Жизнь ее на Фонтанке к моменту, когда над головами мужа и сына нависла угроза ареста, была незавидной. Запущенный флигель Шереметевского дворца, обветшавшая лестница, квартира, превращенная в коммуналку. Здесь, в нескольких комнатах, обитает и еще одно семейное гнездо: это первая жена Николая Николаевича, Анна Евгеньевна Аренс, с их дочкой Ириной и домработницей Аннушкой — ну, просто какое-то наводнение Анн! Правда, Анну Андреевну в близком кругу называли Акумой — такое странное имя придумал ей еще второй муж Владимир Шилейко, что переводил как «нечистая сила», — так и приросло.
У домработницы Аннушки — сын, а сын этот, женившись, привел в дом пролетарку, которая со старорежимным барьем не церемонится и может ляпнуть Ахматовой — руки в боки:
— А я на тебя в Большой дом донесу!
Теперь вот и Лева — с матерью, вырос, приехал учиться из Бежецка, где жил у бабушки — Анны Ивановны Гумилевой. И поселили его в той же квартире, в конце коридора, отделив занавеской, — ибо больше негде.
Отношения с Пуниным к тому времени разладились и остыли. Она уже написала горькую эпитафию их супружеству:
Я пью за разоренный дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоем, И за тебя я пью, — За ложьВселение Левы на птичьих правах добавило ужаса в их существование. Все чувствовали себя пленниками и заложниками друг друга. И куда денешься — материально Ахматова целиком зависит от мужа. Она годами жила скудно, даже в нищете, деля небольшую пенсию, которую получала за литературные заслуги от государства, между матерью и сыном.
Однажды ей приснился сон, который потом — смесью боли и вины — долго мучил ее.
В их квартиру вваливаются чекисты, предъявляют ордер: «Где Гумилев?» Она знает, что Николай Степанович — у нее в комнате, последней по коридору, но молчит об этом, а сама выводит из-за занавески сонного Леву: «Вот Гумилев…»
Они пришли сюда — Фонтанка, 34, квартира 44 — вечером 22 октября 1935-го. Сотрудник НКВД Аксельрод в присутствии управдома делал обыск, возился долго, почти до рассвета, отбирал пристрастно, прицельно — рукописи, дневник, переписку, книгу Ницше «По ту сторону добра и зла», а заодно и портрет этого автора, и три книги Мандельштама.
После того как Пунина увели, две Анны — Анна Андреевна и Анна Евгеньевна, жгли в печке бумаги, опасаясь повторного обыска.
Лева не ночевал дома, его арестовали назавтра. При этом изъяли нехитрый скарб: четыре открытки, тетрадь, записную книжку, рукопись стихов Марии Петровых и книгу — тоже Ницше, «Так говорил Заратустра».
Ахматова жила словно замурованная «в первую попавшуюся стенку», теперь следователь Штукатуров замуровывал в стенку Большого дома ее сына и мужа — все-таки еще мужа!
На краю гибели пришло второе дыхание. Когда трагедия миллионов впрямую коснулась Ахматовой, подступила к горлу, стала личной, нестерпимой трагедией — прорвалось ее молчание: много лет почти не писавшая стихов, она начала свой «Реквием».
Уводили тебя на рассвете, За тобой, как на выносе, шла, В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла. На губах твоих холод иконки. Смертный пот на челе… Не забыть! — Буду я, как стрелецкие женки, Под кремлевскими башнями выть.Гумилевушка
Как полагается — «Хранить вечно». Следственное дело № П-6970 в одном томе. Основной сочинитель его — следователь Василий Петрович Штукатуров, начальник 4-го отделения Секретно-политического отдела (СПО) Ленинградского управления госбезопасности. Причину ареста Пунина и Гумилева он сформулировал в постановлении об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения:
«Рассмотрев следственный материал по делу, приняв во внимание, что Пунин Н. Н. является участником и вдохновителем контрреволюционной, террористической группы студентов, в его квартире происходят сборища данной группы, на которой происходят чтения контрреволюционных произведений, постановил: гр. Пунина привлечь в качестве обвиняемого по ст. ст. 58–10 и 11 УК». Лев Гумилев же «достаточно изобличается в том, что является участником контрреволюционной группы, занимается сочинением и распространением антисоветских произведений, высказывает террористические намерения по адресу вождя ВКП(б) и Советского правительства».