Преступление
Шрифт:
«приятели иногда делают еще кое-что» Леннокс чувствует тошноту. — А потом последовала фраза: «Мы сами любим кино
снимать. Можно, у тебя на яхте займемся?»
Несколько минут Робин не может ни слова вымолвить. Наконец столбняк отпускает, но она бормочет лишь одно:
— Моя девочка, моя девочка, моя девочка...
— Она сейчас в безопасности. Она сильная, очень сильная, — чуть ли не с гордостью произносит Леннокс. — И ей нужно — нам нужно, чтобы и ты стала вести себя как ответственный, сильный человек. Скоро здесь будет полиция.
Робин согласно трясет головой,
— Чету нравилось любительское порно. Увидев в фильме тебя, он завязал с этим делом, больше записей не смотрел. Однако Ланс и Джонни совсем потеряли страх. Задействовали все более молодых женщин. А то и несовершеннолетних девочек. Чет уже не знал, как избавиться от визитеров, но к тому времени отношения его с Лансом и Джонни свелись к чистой воды шантажу. Чет — достойный старик, без отклонений. Он не хотел, чтобы власти или соседи по «Мангровому пляжу», сплошь уважаемые люди, узнали, с кем он якшается. Но Ланс и Джонни решили, будто им все дозволено. Джонни так вообще перестал осторожничать. Короче, они держали записи прямо на яхте.
Стэрри колотит наручником о батарею.
Леннокс глубоко вздыхает. Сжимает кулак, сам себя раздробивший. Как раньше не получается. Больше никогда не получится. Обломки костей неестественно, неправильно распределяются среди хрящиков и сухожилий.
— Чет обнаружил их вебсайт. Сайт, конечно, на обвинение не тянет, но там оказался список членов группировки и расписание семинаров. Их всего восемь человек, считая с Дирингом, сейчас они заседают в отеле «Эмбасси» или, что вероятнее, уже разъехались из Майами-Дэйд. А тема сегодняшнего семинара — это ты, Робин, и, пожалуй, еще несколько матерей-одиночек из Южной Флориды.
Робин выдыхает, обхватывает себя за плечи, раскачивается туда-сюда.
— Но почему же Чет?..
— Он хотел заявить в полицию. Собирался с духом, — мягко произносит Леннокс в ответ на незаданный вопрос — А еще
он копил вещественные доказательства: Диринг-то у нас полицейский, нельзя об этом забывать.
— Значит, Чет — мой друг...
— В определенном смысле, — кивает Леннокс. Ему вспомнилась фраза, столь любимая отцом: «Коварный враг лучше глупого друга». В следующую секунду полицейский в нем берет верх. — Как бы то ни было, Чет, пусть и неумышленно, содействовал педофилам. Ему придется ответить по закону. Робин снова закрывает лицо руками. Из-под пальцев вырывается хрип:
— Рэй, что я такого сделала?
— Ты стала жертвой конкретной группы подонков, — произносит Леннокс. До него опять доносится приглушенная грязным полотенцем испанская молитва.
— Но почему... почему именно я?
— Потому что у тебя десятилетняя дочь. Потому что твой сталь жизни делает тебя уязвимой. Подвергает опасности твою девочку и тебя саму.
— Но я же не плохая, — сама себя убеждает Робин. — Я просто...
Леннокс жестом велит ей замолчать.
— Я не собираюсь учить тебя жить, потому что я и сам примерно так живу. Принципиальная разница в том, что я не завел детей. Соберись, Робин, пока тебе есть что терять.
— Ты... ты из ФБР?
—
Робин блуждает расфокусированным взглядом по комнате, натыкается на Стэрри, которая теперь выглядывает из-под полотенца, как из-под чадры. Робин щурится.
— Это ты все подстроила! Ты! — Взгляд на Леннокса. — Она меня ненавидит! Ненавидит, потому что у меня есть Тианна!
— Моего сына застрелили! Ему было всего шестнадцать! — стонет Стэрри.
— Твой Анхель сам со шпаной связался! Поделом ему! Из него бы все равно толку не вышло! — вопит Робин, и вдруг устремляется к Стэрри, сжав кулачки. Лишь когда она хватает огромную стеклянную вазу тигровой расцветки, Леннокс прикидывает, что лучше все же ее остановить.
— ПУСТИ! ПУСТИ МЕНЯ! Я УБЬЮ ЭТУ ГРЯЗНУЮ СУКУ!
Не так-то просто удержать Робин: бешенство внушило ей сверхъестественную для столь хрупкой женщины мощь. В конце концов Робин сдается, обмякает в Ленноксовых руках, дает отвести себя подальше от батареи и усадить на диван.
— Не волнуйся, Стэрри свое получит. — Леннокс устраивается на полу, берет Робин за руку. Его переполняет чувство
вины. Я упустил Бритни, потому что незаслуженно осудил Анджелу Хэмил. Теперь я унижаю Робин тем, что незаслуженно осуждаю ее — или заслуженно, разницы никакой.
Неизвестно почему Ленноксу вспоминается эпизод из прошлого. Ему двенадцать; в приступе подростковой ярости он непонятно зачем врывается в комнату своей сестры Джеки — и застает ее за минетом. Последовал семейный скандал. И не по поводу бестактности Леннокса или неприемлемого поведения Джеки и ее приятеля. Нет, скандал разразился позже, когда сестра нашла на чердаке свою старую куклу Марджори, ту самую куклу, с которой носились и она, и Рэй. На пластиковом лбу Марджори шариковой ручкой было нацарапано «СОСКА».
У Робин скорбное лицо; впечатление портит размазанная , и дорожки слёз.
— Надо ехать к Тианне, пока полиция не явилась. Робин хочет кивнуть в знак согласия, но в этот момент за Леннокса открывается дверь. — Опоздали, голубчики — она явилась. Леннокс оборачивается — и видит Ланса Диринга, проигрывающегося запасным ключом.
— Доверяй, но проверяй. — Диринг с ухмылкой кивает на ключ.
Леннокс отмечает и еще кое-что: у Диринга очки с двухфокусными линзами, линии рассекают стекла поперек — вверху непроницаемая тьма, внизу муть. Третий момент: Диринг наставил на Леннокса пистолет.
— Рэй, ты кто такой? Только не трави баланду насчет планирования свадеб. Ты беднягу Тигра так отделал, что любо-дорого. Мы его нашли. В сортире на полу валялся, кругом крови- и зубы россыпью. — Дирингова мимика демонстрирует невольное уважение. — Итак, кто ты такой, твою мать?
– По-моему, это уже не важно. Все кончено, Ланс.
— И для тебя, и для меня.
— Ланс, милый, освободи меня, пожалуйста, освободи, — ноет Стэрри.
Леннокс меряет Диринга взглядом, черная «вареная» джинсовая рубашка, заправленная в брюки из небеленой парусины, словно для подиума сделанные кроссовки вызывают у него внезапный приступ отвращения.