Преступления и призраки (сборник)
Шрифт:
– Кажется, ему стало плохо! – встревоженно произнесла Роза. – Он вышел в сад.
– Не вышел, а прямо-таки выбежал! – уточнил Руперт, кивнув на оставшуюся распахнутой входную дверь. – И, как вижу, в саду не остановился. Вон он несется по улице со всех ног прочь от нашего дома. Да, не похоже, чтобы он намеревался вернуться… Но, мама: извиниться перед присутствующими должен я, а не ты. Кажется, я вставил неправильный валик. Полагаю, лекция профессора – вот на этом.
Роза Эсдайл сейчас зовется Роза Старз. Она счастлива в браке, разделяет интересы своего мужа, гордится его интеллектом и постоянно растущей известностью (полагаю, даже вы, уважаемый читатель, слышали о профессоре Старзе: ведь он – один из самых выдающихся ученых в своей области). Лишь иногда Роза вспоминает взгляд ярко-васильковых глаз капитана Бесли, а также пышное великолепие его
Одинокий коттедж в Гемпшире
Перевод А. Немировой
Джон Рэнтер, бывший владелец паба «Битва при Деттингене» в Саутгемптоне [55] , был не из тех людей, с кем хочется дружить, но еще меньше хотелось враждовать с ним. Телом он был высок и силен, душою темен и угрюм, и за те пятьдесят два года, что пролетели над головою Джона, ничто не смягчило его характер и не умерило страсти. Возможно, неудачи, которые преследовали его всю жизнь, никак не были связаны с суровым характером, но многие сложности он, несомненно, создавал себе сам, будучи гневлив и неуступчив. Еще подростком Джон поссорился со своими родителями и покинул их. Заработав достаточно, чтобы как-то утвердиться в этом мире, он влюбился, увлекшись симпатичным личиком, и вступил в брак с робкой, бесхарактерной женщиной, которая стала ему скорее обузой, чем помощницей. Плодом этого союза стал единственный сын; но однажды Джон Рэнтер избил мальчика до полусмерти за какую-то незначительную провинность, и тот, сбежав из дому, поступил служить кают-юнгой на корабль. Так он попал в Новый Свет, а через некоторое время стало известно, что Джек утонул при ужасном крушении «Королевы Запада» [56] . С того времени хозяин паба стал быстро сдавать позиции. Он отпугивал посетителей своей необщительностью, а порой и оскорблял их, и люди перестали ходить в «Битву при Деттингене», пока наконец он не был вынужден отделаться от заведения. Получив за него довольно скудную сумму, он приобрел домишко над дорогой, ведущей из Портсмута в Саутгемптон, примерно в трех милях от последнего, и там вместе с женой повел унылое существование мизантропа.
55
Саутгемптон – город и порт, один из важнейших в Англии. В описываемое время – один из основных центров сообщения с Америкой. Из Саутгемптона уходили большие пассажирские суда. Название паба связано с историей города: отсюда отправилась та 16-тысячная армия, которая в 1743 г., в ходе так называемой войны за австрийское наследство, одержала победу над французами близ деревни Деттинген в Баварии. Это была последняя битва, в которой король Англии (Георг II) лично возглавил войска. В английской истории победа считается весьма славной и обычно упускается то незначительное обстоятельство, что Великобритания и Франция на тот момент официально не находились в состоянии войны.
56
«Королева Запада» (Queen of the West) – колесный пароход, построенный в 1854 г. Был приобретен правительством США и переоборудован для участия в боевых действиях во время Гражданской войны в США (1861—1863 гг.). Курсируя по рекам, «Королева Запада» участвовала во многих боях с конфедератами и оказала существенное влияние на ход войны. Однако при очередной артиллерийской перестрелке вражеский снаряд вызвал пожар на борту, уцелевшие члены экипажа спаслись вплавь, а брошенный корабль несколько часов, пылая, дрейфовал по течению, пока не взорвался, наткнувшись на мель. Благодаря упоминанию «Королевы Запада» мы определяем время действия рассказа – это 1863 г. плюс пятнадцать лет, т.е. 1878 г., а также получаем важную деталь из биографии Джона Рэнтера-младшего.
Коттедж, где он поселился, имел голые кирпичные стены и высокую, нависающую над стенами тростниковую крышу. Из-под нее окошки с мелким переплетом словно окидывали прохожих хмурым взглядом. Странные истории рассказывали об этом одиноком жилище. Возчики в придорожных трактирах толковали о темнолицем мужчине с подернутыми сединой волосами, который дни напролет просиживал в маленьком садике, примыкающем к дороге, и о бледном лице, застывшей маске бесконечного долготерпения, изредка мелькавшей в щели приоткрытой двери. Рассказывали и вещи похуже – о сердитых выкриках, о глухих звуках ударов и воплях испуганной женщины. Если ночь настигала проезжих поблизости от деревянной калитки этого зловещего дома, они и не думали дать отдых лошадям, как бы те ни устали, а наоборот, нахлестывали их, заставляя перейти на рысь.
Одним прекрасным осенним вечером Джон Рэнтер, опираясь локтями на эту самую калитку, задумчиво попыхивал своей черной глиняной трубкой. Он погрузился в мысли о будущем. Оставаться ли ему в нынешнем положении, или попытаться что-то улучшить, пустив в ход все сбережения, какие есть? Его теперешняя жизнь, пусть весьма скромная, все-таки была обеспеченной. Если он отважится на новое предприятие, может потерять все. Однако, с другой стороны, Джон по-прежнему ощущал в себе энергию молодости и знал, что сумеет заняться, чем захочет. Если бы его сын, пропавший пятнадцать лет назад, остался в живых, – подумалось ему, – он бы теперь мог пригодиться в хозяйстве. Смутная тоска по удовольствиям, доступным в более счастливые дни, одолела Рэнтера. Грустные мысли все еще ворочались в его мозгу, когда, случайно взглянув на дорогу, он заметил человека в длинном сером пальто, шагавшего по дороге со стороны Саутгемптона. Его фигура отчетливо вырисовывалась на фоне закатного неба.
Самые разные пешеходы сновали мимо дверей Джона Рэнтера каждый день, и все же этот путник почему-то особенно привлек его внимание. Это был высокий, отлично сложенный молодой парень, с усами цвета соломы и загорелым обветренным лицом. На нем была странная шляпа из тонкого фетра с опущенными полями. Возможно, именно она, в сочетании с серым пальто, и заставила бывшего владельца паба приглядеться к нему.
Через плечо незнакомца была перекинута большая черная сумка на широкой лямке, какие обычно носят букмекеры во время конных состязаний. Неудивительно, что по первому впечатлению Джон Рэнтер причислил его к азартному братству.
Приблизившись к калитке, парень замедлил шаг и нерешительно огляделся, потом остановился и обратился к Джону. В голосе его звучали странные металлические нотки:
– Послушай, приятель, верно ли я понимаю, что доберусь до Портсмута к утру, если буду идти всю ночь?
– Пожалуй, что так, – ответил Рэнтер неприветливо, передразнивая выговор и интонации незнакомца. – Да ты только начал.
– Вот черт, неудачно как складывается! – сказал путник с досадой. – Лучше бы я остался в Саутгемптоне на ночь, да не хотелось идти в гостиницу. Не думал, что так проведу первую ночку на бывшей родине!
– И чего ж ты не решился зайти в гостиницу? – поинтересовался Джон Рэнтер.
Незнакомец многозначительно подмигнул Джону:
– А того, что от трактирщика до вора путь недалек. Во всяком случае, так бывает в Калюфорнии [57] , а люди, по-моему, всюду одинаковы. Когда при мне что-то ценное, я гостиницы за версту обхожу.
«Ага, у тебя с собой что-то ценное, вот оно как?» – подумал старый мизантроп и постарался придать своей угрюмой физиономии как можно более добродушный вид, одновременно краешком глаза поглядывая на черную кожаную сумку.
57
Так мы передаем простонародную форму этого названия (Californey), приведенную автором. Ниже см. «Фриско» – принятое в просторечии сокращение от «Сан-Франциско».
– Понимаешь, вышло вот как, – доверчиво объяснил молодой человек. – Я был на приисках, сперва в Неваде, потом в Калюфорнии, кой-чего накопал, и богато накопал, ей-ей! Когда скопил достаточно, надумал съездить домой, на «Мари-Роз» из Фриско до Саутгемптона. И вот нынче в три часа она причалила, но эти акулы-таможенники продержали нас на борту аж до пяти. Как сошел я на берег, так сразу и отправился в Портсмут, у меня там были дружки когда-то. Да вот, сам видишь, не рассчитал, сколько топать придется. Ну и еще, с этой моей сумкой не стоит тащиться впотьмах и в одиночку.
– А дружки в Портсмуте тебя ждут? – спросил Джон Рэнтер.
Молодой человек опустил сумку на землю и так заливисто рассмеялся, что ему пришлось опереться на калитку, чтобы не упасть.
– Так в этом же и весь смех! – воскликнул он. – Они не знают, что я уехал из Штатов!
– Да, славная шутка! – согласился старик.
– Ага, шутка хоть куда. Понимаешь, вот сидят они, завтракают или там, скажем, обедают, смотря по времени, и тут я вваливаюсь, и втаскиваю эту сумку, и открываю ее, а потом – оп-ля, и вся куча высыпается на стол! – молодой человек снова расхохотался, радуясь своей выдумке.