Преступления и призраки (сборник)
Шрифт:
Короче говоря, капитан и команда оказали нам содействие в полной мере. Мы расположились по обе стороны сходней, пассажиры проходили между нами по одному – и у Бута не было даже малейшей возможности скрыться. Тем не менее пассажиров оставалось все меньше, а подозреваемого среди них все не было…
Всего на борту «Эмпресс Квин» находилось, согласно списку, сто девяносто три пассажира первого и второго класса, включая Бута. Сто девяносто два из них были опознаны со всей однозначностью и пропущены. И только против одной фамилии – самого Бута! – ни один из наблюдателей не поставил галочку.
Все мы, как нетрудно догадаться, были крайне озабочены.
Мы коротко посовещались. Подозреваемый не мог оказаться в числе сошедших на берег пассажиров, с этим были согласны все. Не мог он проскользнуть и каким-либо иным путем. Значит, он все еще остается на корабле.
Это, несомненно, был единственный сколько-нибудь реалистичный вариант, но я вдруг подался панике, представив, как Бут оказывается на берегу, условно выражаясь, контрабандным путем, спрятавшись в одном из баулов, которые как раз сейчас перегружали на пирс: не по трапу, а при помощи грузовых кранов.
Я поделился этим опасением с Форсайтом, он отдал распоряжение – и груду багажа окружили таможенники. Обычно в таких случаях осмотр багажа производится выборочно, но они внимательно проверили все сколько-нибудь крупные саквояжи, сундуки и прочее, где в принципе, хотя бы даже с большим трудом, мог поместиться человек. На это потребовалось два часа. Конечно же, нашего подозреваемого не было и там.
Стало быть, нам все-таки предстоит осмотреть корабль, потому что Бут предпочел не бежать немедленно, а укрыться…
«Эмпресс Квин» по-прежнему держали под наблюдением, на причал не могла проскользнуть даже мышь. Начальник полиции выделил нам в помощь двадцать своих подчиненных, и – опять-таки с любезного согласия капитана, распорядившегося, чтобы вся команда, как и раньше, оказывала нам посильное содействие – обыск начался.
Мы обшарили корабль буквально от киля до клотика. Не оставалось ни единого закоулка, который бы не проверили дважды и трижды. Уверяю вас, мистер Холмс: ни одно живое существо размером крупнее кошки не нашло бы, где спрятаться. Но…
Вот, собственно, и все. Разгадать эту тайну мне не удалось. Мистер Бут, безусловно, взошел на борт лайнера в Англии, был на борту, когда лайнер пересекал Атлантический океан и стоял в карантине, оставался на борту вплоть до одиннадцати утра десятого сентября… А потом он исчез, хотя исчезнуть никак не мог.
Таковы факты. А уж интерпретация их – дело, как видно, не полицейского инспектора. Может быть, вам это удастся?
Закончив рассказ, Лестрейд безнадежно поник. Чувствовалось: он все же не верит, что кто-то, пусть даже сам Шерлок Холмс, способен справиться с этой загадкой.
Надо полагать, на моем лице тоже отражались сходные чувства. Однако Холмс, закинув ногу за ногу, поудобнее устроился в кресле – и вдруг буквально затрясся от беззвучного смеха.
– Хорошо, инспектор: факты вы установили совершенно правильно. Но неужели у вас и в самом деле нет никакой их интерпретации, кроме лепета о «таинственном исчезновении»?!
– Даже представить не могу, что мне по этому поводу думать. А уж что делать – тем более… Все, что случилось, просто невозможно, совершенно и никак невозможно; непостижимая тайна, сэр! Я приехал к вам, надеясь, что, может быть, вы сумеете подсказать мне какую-нибудь совершенно новую, парадоксальную версию, которая послужит отправной точкой… Такие версии – это ведь ваш конек, мистер Холмс!
– «Новую, парадоксальную версию»… Понятно. Скажите, инспектор: а не устроит ли вас, если вместо этого я сообщу адрес, по которому проживает ваш подозреваемый?
– Сообщите – что?!
– Его теперешний адрес, – терпеливо повторил Холмс. – Но прежде, чем я назову его, мой дорогой Лестрейд, давайте заключим с вами одну небольшую договоренность. Мистер Джервис, сперва попросивший меня принять участие в расследовании, впоследствии повел себя, чтобы не искать других слов, крайне непорядочно. Поэтому я не хотел бы, чтобы мое имя каким-либо образом было связано с этим делом. Следовательно, наша сделка будет выглядеть так: я сообщаю вам адрес мистера Бута – а вы вольны распорядиться этой информацией как угодно, но обязуетесь держать в секрете ее источник. Согласны?
– Да… – пробормотал Лестрейд, явно пребывавший в состоянии изумленного ступора.
Холмс вырвал лист из записной книжки и написал на нем несколько слов: «Мистер Винтер, дом миссис Такери, Глоссоп-роуд, Брумхилл, Шеффилд».
– Вот так выглядит сегодняшнее имя и адрес того человека, в поисках которого вам пришлось дважды пересечь океан, – сказал он. – Настоятельно советую вам поторопиться, хотя мистер Винтер, по моим сведениям (их мне доставили буквально только что, прямо во время вашего замечательного рассказа), как раз сегодня «снова вернулся домой после временного отсутствия» и, более чем вероятно, вскоре в очередной раз сменит адрес. Я, во всяком случае, на его месте не тянул бы с этим дольше нескольких дней.
Инспектор выпрямился во весь рост.
– Мистер Холмс, вы – лучший человек в мире! – горячо воскликнул он (я никогда прежде не слышал, чтобы Лестрейд говорил с таким пылом). – Вы не просто спасаете мою репутацию в тот самый момент, когда я уже готовился предстать перед всей Англией в роли патентованного, законченного дурака: вы еще и отдаете в мои руки весь выигрыш, хотя я из него не заслужил ни полупенни! Разумеется, я прямо сейчас побегу давать телеграмму в шеффилдское отделение полиции и сегодня же сам выеду туда – причем торжественно обещаю никогда не спрашивать у вас, как вы сумели раскрыть эту тайну!!! Хотя, как по мне, это еще б'oльшая загадка, чем сама тайна…
– Отчего же, – Холмс пожал плечами. – Тут как раз никакого секрета нет: я охотно поделюсь с вами этими сведениями, но чуть позже, когда вы будете не так заняты. Заодно можно будет прояснить кое-какие детали, которые я просчитал умозрительно, а вы, видевший многое своими глазами, смогли бы, возможно, внести некоторые уточнения. Правда, на общий результат это все равно не повлияет…
Лестрейд, все еще сохраняющий потрясенный вид, повернулся, чтобы идти.
– Да, вот еще что, – голос Холмса остановил инспектора. – Вы, наверное, и сами сможете принять участие в опознании преступника. Не удивляйтесь: у меня есть основания полагать, что вы, хоть и очень поверхностно, знакомы с тем Арчибальдом Винтером, который на самом деле является Джейбсом Бутом. Дело в том, что из Америки вы возвращались, судя по всему, на одном пароходе. Это тоже умозрительное рассуждение, однако довольно логичное: он приехал в Шеффилд буквально за несколько часов до того, как вы прибыли в Лондон, а поскольку «Винтер», подобно вам, возвращался не откуда-то, но именно из Нью-Йорка, то трудно предположить, что вы не раскланивались с ним, встречаясь на одной палубе. Приметы его таковы: он носит пышные черные усы, а глаза его скрыты за очками с затемненными стеклами.