Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО
Шрифт:
— Ты труп, — задыхаясь от ярости, процедил Шафрин.
И он не блефовал. По жестоким законам тюремного братства ему следовало немедленно отреагировать: либо добиться унизительного извинения, либо убить его. Если бы «вор в законе» проглотил оскорбление, то, при молчаливом негодовании всех колонистов, признал бы свое поражение и потерю лидерства.
В тот же день, к вечеру, у Шафрина было уже все готово: отточенная, как бритва, отвертка и твердое решение — вонзить ее правой рукой в левый глаз спящего Владимира.
Ситуацию разрядили
Затем по этапу отправили в соседнюю колонию. Но и туда вскоре просочилась информация, и дамоклов меч вновь завис над его головой.
Владимира спасла счастливая случайность. Областной суд, пересмотрев его дело, сократил срок, и он оказался на свободе целым и невредимым. Но расслабиться и наслаждаться вольной жизнью он долго не смог. И в своем родном городе в окружении верных друзей Лотыш остался не менее зависимым от дикой «справедливости» тюремной вендетты.
Сход воров единогласно решил убрать Лотыша, выделив для этого тысячу долларов из фондов «общака». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы заказать убийство.
Всего через неделю приговор был приведен в исполнение. Киллер расстрелял его из автомата Калашникова, когда обреченный, ничего не подозревая, мирно копался в моторе отцовской «Волги» во дворе гаражного кооператива. Дал очередь в грудь и добавил пулю в голову. Для подстраховки бросил еще и гранату.
Сработал чисто, на месте преступления ничего не оставил и скрылся в неизвестном направлении.
Сообщение о расправе сразу же по всем каналам облетело близлежащие колонии, СИЗО и тюрьмы, подтверждая торжество диких традиций уголовного мира.
УГОЛОВНЫЕ РАЗБОРКИ
У молодого и неопытного контролера СИЗО, прапорщика внутренней службы Сачука Олега Степановича, по дороге домой в троллейбусе, переполненном горячими от пота телами, вытащили из правого кармана форменного кителя бумажник с денежным содержанием за прошедший месяц и премией за второй квартал. Обнаружив пропажу, Олег обомлел и чуть не сел на пол у кассы гастронома с авоськой, разбухшей от хлеба, молока и творога, представив искаженное лицо вечно раздраженной супруги, ожидающей и денег, и продуктов.
Вышел из магазина, нерешительно потоптался на одном месте и, окончательно удрученный, побрел обратно на службу, проклиная свою беспечность и ротозейство.
Поделился своей бедой с сослуживцами, занял несколько десятков гривень и даже написал заявление о краже в горотдел милиции. И только теперь его, окончательно подавленного и растерянного, обнадежил ветеран учреждения, корпусной старший прапорщик Костиков:
— Не горюй, Олежек, я помогу тебе найти деньги. Хочешь?
— Хочу. А как?
— Бутылку поставишь?
— Что за вопрос, конечно, поставлю.
— Так вот, слушай внимательно. Сейчас сходишь на шестой пост.
Костиков провел Сачука на пост, открыл дверную форточку камеры 9–2 и подозвал «Крокодила». Показалось широкое, скуластое лицо с квадратным подбородком:
— В чем дело, командир?
— Да, вот, Гена, надо помочь парню, а то его жена, чего доброго, из дома выгонит. Ты только послушай его.
Олег сбивчиво и неуверенно, под испытывающим, колючим взглядом глубоко посаженных серых глаз, рассказал о своей потере. «Крокодил» внимательно выслушал и кивнул головой:
— Я щас.
Через минуту протянул Сачуку аккуратно сложенный тетрадный листик.
— Сходи на Полевую, 16. Спросишь Славика Грека. Передашь ему от меня привет и эту записку. Он знает, что делать…
На следующий день с самого утра Сачук занялся поисками Грека, бродил по указанной улице от одного дома к другому. В одном из грязных, с осыпавшейся штукатуркой подъездов нашел нужную квартиру. Постучал.
— Кто там? — после небольшой паузы послышалось за дверью.
— Я ищу Славика Грека.
Щелкнул замок, в проходе появилась коренастая фигура коротко подстриженного молодого человека.
— Я — Грек. Чего тебе?
— Вот, «Крокодил» просил передать тебе привет и эту записку.
Хозяин коммуналки переступил порог, развернул вчетверо сложенный листок, на котором значилось: «Этому человеку надо помочь. Гена».
Грек внимательно осмотрел бумагу, спрятал в карман, сложил руки на груди:
— Ну, сказывай, в чем там дело?
Сачук в который раз поведал о своем ротозействе. Грек удивленно выгнул брови:
— Странно, я бы знал… Что-то здесь не так. Еще раз уточнил маршрут троллейбуса, время и сумму украденного и опять засомневался:
— Что-то мне все это не нравится. Ну, ладно, подойди вечерком.
… К указанному времени Сачук снова прибыл по этому же адресу. На этот раз его приняли более учтиво, пригласили в дом, где кроме хозяина находились одна грубо накрашенная девица и двое подростков. Грек быстро выпроводил их за дверь, усадил гостя за стол и выложил перед ним все его деньги.
— Твои?
— Мои, — выдохнул пораженный Сачук, пересчитав гривни. — Спасибо, не ожидал.
— Не за что. А «Крокодилу» передай привет, Скажи, в субботу на свиданку подойдет Нюрка. Подбросит чайку и сигарет…
Того же дня в травматологическое отделение городской больницы с побоями различной тяжести был доставлен мелкий воришка, некий Дима Михеев. Правда, кто его так разрисовал и за что, не признавался. Все твердил, что крепко выпил и упал с лестницы.
На самом деле это и был тот злоумышленник, который вытянул у контролера СИЗО деньги и скрыл свою удачу от шефа. А так поступать в уголовном мире никому не позволено. За это бьют. Иногда до смерти.