Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО
Шрифт:
Вскоре в дверь позвонили.
— Открыто! — рявкнул Тельнов и развалился на стуле.
Вошли «Сито», «Вуйко» и еще двое крепких молодых ребят.
— Так-с… что прикажешь с тобой сделать? — спросил «Сито», вынимая короткоствольный мелкокалиберный пистолет бельгийского производства.
— Что хочешь, — равнодушно промямлил Виктор и засмеялся.
— Шеф, да он бухой, — резюмировал «Вуйко».
— Обыщите его!
Один из телохранителей ощупал карманы, другой полез рыться в шкаф. «Сито» и «Вуйко» сели за стол.
— Ну, что, пижон, доигрался? — язвил шеф.
— Ты нам нанес большие материальные потери, этак
— Виноват, — с трудом ворочая языком оправдывался Тельнов, — я же псих, когда трезвый. Ты ведь помнишь меня в зоне. Неврастеником был, таким и остался.
— Помню, поэтому и даю возможность выбрать.
— Хорошо, я все верну, только не сразу. А здесь не ищите, деньги у меня в другом месте. Тут только водка и закусь. Эй, ты, длинный, принеси бутылку из кухни!
Рослый рэкетир перевернул весь буфет.
— Да нет тут ничего, только тараканы бегают.
— Сам ты таракан… — зло выругался хозяин, дернул правой ногой, резко встал и, пошатываясь, побрел на кухню.
Дойдя до дверей, бросился на пол под холодильник. Грохнул взрыв «Сито» и «Вуйко» скончались на месте. Их помощники выжили, но остались калеками. У одного отрезали раздробленную ногу, а у другого удалили всю промежность, лишив его возможности быть отцом и мужчиной.
Следствие по делу Виктора Тельнова шло шесть месяцев. Затем состоялось два суда. Городской определил ему семь лет лишения свободы за незаконное приобретение гранаты и превышение пределов необходимой обороны. Потом областной суд, под давлением общественности, переквалифицировал состав преступления и вынес ему два года условного заключения.
— Знай наших! — радостно выкрикнула Катерина Сумовая на последнем заседании суда после оглашения приговора.
Педагоги города торжествовали. И те, что ездили, и те, которые еще только собирались за рубеж.
СМЕРТЬ «СУПЕРМЕНА»
Каждому смертному суждена слишком краткая, мелкая и незначительная жизнь в объятиях телесной слабости и душевной нищеты. Так задумано Всевышним, отдавшим людей во власть греха и порока. И если кто-то наделен умом, то только с лукавством и корыстью, а сила всегда смешана с наглостью и высокомерием, не позволяя человеку возвыситься над самим собой и себе подобными. Это и рождает подобные катаклизмы.
В аттестате за среднюю школу Игоря Грабовецкого стояли только две четверки. Его классный руководитель Майя Матвеевна Розовская незадолго до выпускных экзаменов даже предлагала ему пересдать украинский язык и алгебру, чтобы вытянуть на золотую медаль, на что он самоуверенно и резонно возразил:
— Мне нужны знания, а не медали.
Но это не обидело, а скорее вдохновило Розовскую. Она эмоционально охарактеризовала своего любимчика на итоговом педсовете за прошедший учебный год как самого талантливого и способного выпускника средней школы № 19:
— Такие, как он, наше будущее, гордость школы, таким и только таким подвластны любые цели и высоты!
Ее поддержал и преподаватель физкультуры Юрий Соловьев:
— У него есть все данные, чтобы стать чемпионом мира по многоборью. Его результаты уже выше первого разряда, а целеустремленности и самолюбия не занимать…
Такие лестные отзывы не оставил
Но, как часто бывает в подобных случаях, Игорь не оправдал доверия своих учителей и наставников. Тут же, после торжеств и шумного застолья, в присутствии всего педколлектива школы избил одноклассника Сергея Клочко только за то, что тот оступился и нечаянно толкнул его во время танцев.
— Теперь будет знать, как надо вести себя, — объяснял свой проступок.
— Так нельзя, Игорек, — шептала пораженная Майя Матвеевна, — ему же обидно и больно…
Одни преподаватели отвернулись, не желая портить праздничное настроение, другие считали лишним вмешиваться, а третьи равнодушно созерцали буйство молодого отрока, понимая, что такого типа уже не исправить и не изменить. Никто его не осудил и не одернул, сдабривая циничным снисхождением семя неукротимой вседозволенности. Тем более, что подобное замечалось за Грабовецким и ранее, но, как считали умудренные педагоги, не выходило за пределы детских шалостей.
Вопрос «куда пойти учиться?» недолго мучил Игоря. Он решил его быстро и гениально просто: туда, где больше платят, ибо еще в девятом классе заметил, что власть денег посильнее власти закона в аморфных государствах, входящих в нестабильный СНГ. Буквально через месяц блестяще сдал экзамены в Мурманское высшее мореходное училище и с успехом начал познавать азы строптивой водной стихии. Даже более того. Здесь он понял и то, что даром деньги нигде не дают. Холодные арктические ветры и северные моря просто так не покоряются, требуют полной самоотдачи, иногда и самопожертвования. А у хитрого, смекалистого курсанта душа к этому не лежала. Его мощный эгоистический интеллект не уставал сравнивать объемистые учебные программы и будущие заработки старпома на торговых и рыболовецких судах морского флота.
Сначала он тешил себя надеждой на возможность быстрого обогащения с помощью заграничных походов и последующей реализацией импортных товаров. Но длительность плаваний и строгий таможенный контроль несколько поубавили его пыл, склонили к мысли, что свое надо брать сейчас и немедленно. Так и действовал.
Уже на втором курсе успешно рэкетировал абитуриентов, попросту говоря, нагло и дерзко грабил. Требовал сигареты и деньги в обмен на защиту и покровительство. Неуступчивых избивал и запугивал. Его побаивались даже преподаватели, чувствуя в нем волевую и несдержанную натуру.
Правда, один местный парнишка, Юрий Седых, не испугался и дерзнул ослушаться злостного лидера. Дело было так. Как-то вечером, после ужина, Грабовецкий прижал хилого Юрика к стене:
— Ну что, совок, сигареты есть?
— Нет, я не курю и тебе не советую. Кашлять будешь.
— Ах, ты мне советуешь и даже поучаешь, малявка недоразвитая, гвоздь беременный…
— Сам ты беременный.
— Что?!
Игорь неожиданно и резко ударил Седых кулаком под ребра. Тот, как рыба, хватая ртом воздух, согнулся и еще раз получил ребром ладони по шее. Упал на каменный пол, разбил нос и губы.