Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы
Шрифт:
Надежда Васильевна судорожно бросилась искать варианты. Мать, инвалид, непомерно распухшая от сахарного диабета и малоподвижная женщина, отказалась взять внука к себе — ей самой был нужен уход. В службе по делам несовершеннолетних просьба интеллигентной, состоятельной женщины забрать ее сына в интернат вызвала недоумение и шок. Интернатов не хватало даже для сирот. Тогда потенциальная невеста придумала гуманный способ — она завезла ребенка из Луганска в Харьков и «потеряла» в незнакомом городе. Но мать недооценила интеллект пацаненка. Никита отправился в милицию и все рассказал — кто он, где живет, кто его мама и как она его потеряла. Через двое суток дядя милиционер привел ребенка домой за ручку, чем страшно изумил и расстроил хозяйку, как раз принимавшую дорогого
И тогда она решилась на крайность — ликвидировать мальчика. «Ведь могла же я его вообще не рожать?» — наивно хлопая ресницами, заявила она в суде. Но это было потом. А вначале солнечным субботним вечером мама предложила сынку пойти прогуляться на пустырь. Взяли мячик, книжку, печенье и пошли. Что было дальше, можно судить лишь по показаниям женщины, мальчик никогда не расскажет о тех диких и жутких минутах, когда самый родной человек столкнул его в канализационный люк и надвинул чугунную крышку. А показания Надежды Васильевны лживы и противоречивы. То она доказывала, что ребенок ловил мяч, споткнулся и упал в люк. То клялась, что он сам сиганул туда, пытаясь вытащить мячик. Задвинув крышку над головой ребенка, 35-летняя женщина с легким сердцем полетела на встречу своего возлюбленного. А тот в подробности не вдавался: освободилась? Вот хорошо, тогда вот мои рука и сердце.
Только через год ребенка хватились: представители гороно делали перепись семилеток, определяя их в первые классы. Вопрос о Никите застал его мать врасплох, похоже, женщина напрочь забыла о том, что у нее существовал когда-то ребенок. Но, подавив секундное смущение, дама пояснила, что отправила сына к матери в Свердлов. Добросовестные инспектора решили проверить информацию и выяснили, что Никиты у матери нет. Тогда Надежда Васильевна выдвинула новую версию — ребенка забрал его отец, который живет в России. Никиту объявили в розыск. А между тем в одной из пятиэтажек, стоящих у пустыря, засорилась канализация. Два слесаря в комбинезонах, вооруженные гаечными ключами, полезли в канализационный люк. Останки мальчика опознали по одежде его соседи и воспитатели детского сада, только мать упиралась до последнего — сын в России. Пока оттуда не пришел официальный ответ: отец ребенка не видел его четыре года, о чем свидетельствуют алименты, которые он продолжает ежемесячно отсылать в Луганск.
НИКЕМ НЕ ПОНЯТЫЕ ГУМАНИСТКИ
Но оставим садисток в покое, к счастью, они — исключение, а не правило в многомиллионной армии матерей. Гораздо популярнее в наше время другое явление, когда матери убивают детей по… гуманным соображениям. Обычно это самоубийцы, берущие в попутчики на тот свет несмышленых отпрысков. В июле 1997 года милиция Буденновского района Донецка была озадачена картиной, открывшейся взору в одном из домов по проспекту Ильича. На тахте лежал 7-летний мальчик с ножевым ранением в сердце. Посреди комнаты поверх большого количества рассыпанного сахара была расстелена простыня с кровавыми пятнами. А мать малыша с разбитой головой лежала на асфальте под собственным балконом, откуда она выбросилась. Но следствию потребовалось несколько месяцев, куда вошло и тщательное изучение личности пострадавшей.
28-летняя Вера К. имела для счастья все — красивую внешность, легкий характер, отдельную квартиру. Правда, профессиональной карьеры не получилось — из-за роковой любви девушка бросила институт. Не сложилась и семейная жизнь — горячо любимого супруга посадили за махинации за решетку. Вера вышла замуж вторично, родила Дениса. Но супруг не сумел хорошо обеспечить, и, когда первый вернулся из мест не столь отдаленных, женщина переметнулась к нему. И опять безоблачному счастью помешала судьба-злодейка. Избранник пал жертвой одной из мафиозных разборок. Добавим, что до этого момента события развивались на Севере. А, овдовев, женщина перебралась в Донецк, где тоже «в девках» не засиделась.
Надо сказать, что в Донецке Вера устроилась в сферу торговли. Вот так, за мешком сахара и увидел ее бывший одноклассник, и воспоминания о первой невинной любви обоим вскружили голову. Однако Петр уже был женат, имел ребенка и смог предложить своей первой любви только тайные встречи. Роман продлился недолго, после семейного скандала неверный муж сделал выбор в пользу жены. А Вера впала в ипохондрию. Подруги рассказывали о появившихся в ее поведении странностях: могла позвонить посреди ночи, некстати заплакать или засмеяться. Между тем ребенка она любила — Денис хорошо учился, был ухожен, посещал различные кружки.
В тот вечер накануне трагедии к Вере приходили подруги, но она не открывала дверь, сославшись на то, что потеряла ключи. Шума в квартире ночью никто не слышал. По мнению экспертов-криминалистов, Вера вонзила нож в сердце спящему ребенку. Убить себя оказалось сложнее. Женщина изранила себя ножом, потом пыталась повеситься. И, наконец, бросилась вниз головой с балкона пятого этажа. Посмертная психиатрическая экспертиза заключила, что на тот момент молодая женщина не могла отдавать себе отчет в своих действиях.
Похожая история произошла в Харькове. Только там свела счеты с жизнью многодетная мать, предварительно напоив ядом своих малолетних детей. В посмертной записке она написала: «Больше не могу терпеть нищету и унижения. Устала от бесконечной борьбы за хлеб. Забираю с собой детей, чтобы оградить их от пинков и оскорблений равнодушных и злых людей. Мы идем туда, где человеку ничего не надо и он неуязвим». В прошлом самоубийца была учительницей начальных классов, но, не получая зарплаты, ушла в уборщицы. Ее муж, скрываясь от проблем и алиментов, прятался где-то в России. Похоронили семью за городской счет в полиэтиленовых пакетах.
СТРАННЫЙ НЕГР В ЛЫЖНОЙ ШАПОЧКЕ
В конце октября 1994 года маленький городок текстильщиков Юнион (США, штат Южная Каролина) был взбудоражен. Двадцатитрехлетняя мать Сюзен Смит лишилась двух малолетних сыновей, которых, по ее словам, похитил громадный негр с пистолетом.
— Это случилось вечером, — голосила Сюзен в полицейском участке. — Около восьми вечера. Мы ехали из магазина и остановились на перекрестке. В эти секунды кто-то рванул дверь автомобиля, и я увидела перед собой негра с пистолетом в руках. Он уселся на переднем сидении и приказал мне ехать за город. Негр размахивал пистолетом и угрожал: «Если будешь орать — вышибу мозги сначала у твоих детей, а потом и у тебя».
— Вы запомнили его?
— Кого?
— Негра.
— Это был высокий негр в спортивной шапочке. Больше ничего не помню. Для меня все негры — на одно лицо. Он вывез нас за город, вытолкал меня из салона и скрылся вместе с моими крошками…
Составить фоторобот местная полиция так и не смогла. По городу и окрестностям были разосланы приметы трехлетнего Майкла и годовалого Алекса, а также ориентировка на красную «мазду». Скромный десятитысячный Юнион бурлил. Он никогда не отличался расовой лояльностью, теперь же его чернокожие граждане попали под двойной прессинг. В негритянских кварталах воинствующие расисты намеревались учинить дебоши и публичную расправу. «Если вы не выдадите преступника, мы начнем поджигать ваши дома, — орали они. — Мы требуем суда Линча!» Общественные афро-американские структуры слабо защищались и обвиняли всю Америку в поголовном расизме. Три месяца назад родилось так называемое «дело Симпсона»: известный футболист и киноактер Орентэл Симпсон обвинялся в убийстве своей бывшей супруги и ее любовника (через полтора года Симпсон был оправдан судом присяжных, который на две трети состоял из чернокожих граждан). Запахло новой «охотой на ведьм». Безутешная мать регулярно появлялась на телеэкранах и трогательно умоляла найти Майкла и Алекса: