Преступный викинг
Шрифт:
Селик посмотрел на заходящее солнце. Было уже поздно. Аура наконец сработала и как раз в тот день, когда он вернулся. Нет, Бог не может быть таким жестоким. Он посмотрел наверх.
Можешь?
Ты удручаешь Меня своим неверием.
Селик повернулся на каблуках и, не говоря ни слова, направился в Йорвик.
ГЛАВА 22
Он не встретил Рейн по дороге. Не нашел ее у Медных ворот. Но больше всего его испугало то, что исчезла аура. Селик обошел заброшенное здание
Глаза у него наполнились слезами, и он покачнулся. Неужели это ему наказание за десять лет кровавой бойни? Во второй раз он не переживет такую потерю. Он долго стоял, не в силах двинуться с места, чувствуя себя так, словно его придавило чем-то тяжелым, выбившим из него все силы и желание жить дальше.
Застонав от отчаяния, он повернулся и зашагал в сторону усадьбы. Ничего и никого не видя кругом, он шел по городским улицам, весь во власти мучительной потери. Все обвинения были забыты. Он должен был больше любить ее. Он должен был доверять ей и лелеять ее любовь, пока она дарила ее ему. Он не должен был отказываться от нее в Винчестере.
Подойдя к монастырской церкви, он вдруг заметил Берни — отца Бернарда, — входившего в огромные дубовые двери. Неожиданная мысль пришла ему в голову. Ведь он очень богат. Почему бы ему не пожертвовать что-нибудь больнице? Это ей понравилось бы. Он может даже попросить церковь отметить его пожертвование, записав в книгах, что он сделал это в память о ней. А вдруг когда-нибудь Рейн прочтет запись и узнает, что он вернулся к ней. Что он в самом деле любил ее.
— Отец Бернард, — позвал он, бросившись за ним в боковой придел и нагнав его уже у двери в больницу.
Монах обернулся и от изумления едва не потерял дар речи.
— Отец Этельвульф! Как ты одет?
— Я не священник, отец Бернард, — признался Селик.
— Ага! Совсем как Рейн! Решил позабавиться в Божьем доме. Стыдись!
— Так ты знаешь, что Рейн… брат Годвайн… женщина? — спросил он, криво усмехаясь.
Отец Бернард с отвращением скривил губы.
— Да. Отец Теодрик очень рассердился на нее за обман. Поначалу он даже не позволил ей работать в больнице.
— Рейн работала здесь? — удивленно переспросил Селик. — И долго?
— По сей день, — недовольно ответил отец Бернард, не понимая вопроса.
Селику не понадобилось много времени, чтобы уяснить ситуацию.
По сей день.
Селик шагнул мимо отца Бернарда и раз-другой обвел взглядом всех больных и лекарей в зале, пока не увидел высокую женщину в тунике, склонившуюся над тюфяком.
Спасибо тебе, Господи.
Ах ты, маловерный. Учишь тебя, учишь…
Селик коротко поблагодарил небеса и улыбнулся. Он долго не двигался с места, не сводя глаз с Рейн и радуясь чудесному подарку Бога… или кого-то еще.
Наконец Рейн встала. Стоя спиной к нему, она потерла рукой спину, разминая уставшие мускулы.
Вдруг она вся напряглась, словно ощутив опасность, и резко обернулась. С губ у нее сорвался стон. Глаза округлились.
— Селик? — прошептала она.
Одно короткое мгновение ее золотистые глаза светились счастьем, но почти сразу в них появились боль и гнев.
Он шагнул к ней, но она попятилась.
— Не трогай меня.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Итак, ты вернулся, — усмехнулась Рейн.
— Я вернулся, как только смог. Ательстан настаивал, чтобы я оставался и…
— Два месяца? — недоверчиво переспросила она.
Селик почувствовал, что краснеет.
— Я послал тебе письмо.
— Не было никакого письма. — Она не верила ему и смотрела на него с нарочитой надменностью. — Ты, полагаю, в ссылке? Король Ательстан приставил к тебе своих людей?
— Ательстан разрешил мне жить в Нартумбрии.
Она в недоумении наморщила лоб.
— Почему он разрешил?
— Я обещал ему верность. И помочь в случае надобности.
— Ты дал клятву верности врагу-саксу? — в изумлении переспросила она.
— Я, в общем-то, ненавидел не всех саксов а только Стивена из Грейвли. Знаю, знаю. Только не напоминай мне… мои слова. Ты, дорогая, не зря тратила время, уча меня.
Он увидел, как быстро-быстро забилась жилка у нее на шее, и, уже почти не пряча улыбку, но не вдаваясь в подробности и оставляя их на будущее, все-таки сказал:
— Между прочим, Ательстан не такой уж и плохой человек.
— Почему ты вернулся, Селик?
— Потому что люблю тебя. Я прощаю тебе все, что у тебя было со Стивеном. Обещаю со временем все забыть, только возвращайся ко мне.
Рейн не смягчилась и не бросилась в его объятия, как он мечтал. Она даже как будто еще больше ожесточилась и сверкнула глазами.
— Где Стивен?
— Бежал в землю франков.
— Ты последуешь за ним? — холодно спросила она.
Он посмотрел на нее, не понимая, почему она сердится.
— Пока нет.
Тут она кинулась на него, принялась колотить кулаками в его грудь, царапать ему ногтями лицо.
— Ублюдок! Дурак! Ублюдок!
— Что? Что?
Он ничего не понимал. Наконец ему удалось перехватить ее руки, и он отодвинул ее от себя, чтобы она не ударила его ногой.
Селик с неудовольствием обратил внимание на собравшихся в отдалении любопытных монахов, которые внимательно вслушивались в их разговор.
— Почему ты такая сердитая, любовь моя? — тихо спросил он, стараясь не обращать внимания на окружающих.
— Потому что ты слеп, как летучая мышь, и ничего не видишь даже у себя под носом. Потому что ты все еще хочешь мстить Стивену. Я ненавижу его. Жаль, что он не умер, но я не собираюсь гробить свою жизнь, вечно гоняясь за ним. Ничего не изменилось, ты понимаешь, ничтожество? И я — не твоя любовь. Вообще я — не твоя. Больше не твоя. Кстати, где Бланш?