Преступный викинг

Хилл Сандра

— Очень красиво, Селик. Не знаю, как тебе удалось все устроить за такое короткое время.

— Гайда с Эллой помогли.

Она кивнула, чувствуя себя неуютно под его напряженным взглядом. Он был одет в черную тунику с серебряным поясом, прекрасно оттенявшую его светлые волосы. На руках у него были серебряные браслеты.

Она облизнула губы, отчаянно желая отойти с ним в сторонку и коснуться шрама на его лице и слова «месть» на руке. Его глаза были прикованы к ее рту, и у Рейн подогнулись колени. Она вспыхнула.

— Рейн,

я тебя люблю.

— Нет, — отрезала она, заставляя себя отвести от него взгляд.

Она окинула взором двор усадьбы, отмечая все улучшения — достроенный дом, новые пристройки и ограды. У него, должно быть, много денег, больше, чем она думала, если он столько сделал да еще так быстро.

— Не хочешь посмотреть свой дом?

Она застонала.

— Это не мой дом, Селик.

— Насколько я понял, Ательстан отдал тебе это владение. Так что дом твой, со мной или без меня.

Без тебя? Не хочу без тебя.

Рейн показалось, что она тонет, и она стала искать глазами какой-нибудь якорь. Любой якорь. Она лихорадочно оглядывала двор и вдруг замерла. Возможно ли? Эйрик и Тайкир разговаривают с Убби? Почему никто ей не сказал, что они приехали?

Она услышала приближающийся, топот копыт и обернулась. Стражники с золотым драконом дома Уэссекса сопровождали пышно одетую женщину. Эльгива! У Рейн зазвенело в голове от смущения.

Что-то было не так. Тайкир и Эйрик еще могли приехать на свадьбу Убби, но не Эльгива. И венок, который плела Гайда… Рейн никак не могла представить Эллу в таком легкомысленном уборе. Она обратила внимание на ткань, покрывавшую алтарь. И посмотрела на свою тунику. Та же ткань.

Тогда она гневно повернулась к Селику.

— Рейн, будь благоразумна, — предостерег он ее, видя, что она догадалась.

— Ты не должен был, Селик. Ты не должен был ничего затевать без моего согласия.

— Пойдем, я хочу показать тебе вон тот дом, — сказал он, крепко беря ее за руку и увлекая за собой, чтобы она сгоряча не устроила сцену.

Прямоугольное строение, много меньше, чем дом или сарай, стояло с краю. Селик втолкнул ее внутрь и закрыл дверь.

Рейн осмотрелась. Скамьи. Тюфяки на полу. В углу — высокий стол. На стенах — полки. Острый запах свежего дерева наполнял воздух.

— Селик, ты не можешь держать меня тут вечно. Позволь мне уйти.

— Позволю. Но сначала я хочу показать тебе новую… новое здание.

— Сиротский дом? Мне говорил Убби.

Селик удивился. Он прислонился к дверному косяку и, как ястреб, следил за каждым ее движением.

— Нет. Он слишком мал для сирот. Смотри же!

— Тогда что это? — озадаченно спросила она.

— Больница. Для тебя. — Он смотрел на нее с надеждой в глазах, почти по-детски ожидая одобрения. — Ты как-то сказала, что была бы рада открыть собственную маленькую больницу… Правда, я точно не знал, каким должен быть стол, но решил, что высоты до талии будет достаточно. А на полках можно держать лечебные травы… ну и все остальное…

— Ты спланировал мою свадьбу и мою больницу? Не спросив меня?

Она не могла ничего с собой поделать. Не могла остановить слезы.

— Тебе не нравится, — расстроено проговорил он. — А ладно, не самое лучшее — плакать из-за этого. Сейчас же успокойся. Я только хотел доставить тебе удовольствие.

— Больница чудесная. Это из-за тебя. Ты невозможен.

— Знаю, — сказал он, как человек, не чувствующий за собой никакой вины.

— Селик, ты не должен был делать это тайком.

— Ты же делала.

— Что ты имеешь в виду?

— Сначала ты меня похитила, когда решила, что так для меня лучше. Потом последовала за мной в Винчестер, когда решила, что так для меня лучше. Ты даже превозмогала боль, когда думала, что так для меня лучше.

Последние слова Селик произнес довольно-таки уныло, все еще не избавившись от чувства вины из-за страданий Рейн в Винчестере.

— Ты думаешь, это тебя извиняет? Ты вправду думаешь, что так для меня лучше?

— Да, — сказал он и, скрестив руки на груди, широко улыбнулся.

Рейн покачала головой.

— Ничего подобного в жизни не слышала, — сказала она, смеясь.

— Я тебя люблю, — нежно прошептал он.

Она закрыла глаза, стараясь выбросить из головы образ Селика, говорящего такие чудесные слова. Но не смогла. Тогда она сжала руки в кулаки и зажмурилась.

— Я тебя люблю, — повторил он.

У нее быстро-быстро забилось сердце, и в ушах зазвучало что-то вроде свадебного марша. Тогда она открыла глаза и взмолилась:

— Селик, даже если я все забуду, стоит случиться какой-нибудь несправедливости, и ты опять побежишь мстить. Такой уж ты человек.

Он улыбнулся и с облегчением вздохнул, словно выиграл важную битву.

— Странно, что ты так думаешь. — Он усадил ее за стол и положил перед ней тяжелый пергаментный свиток. — Вот.

Она посмотрела на пергамент с непонятными закорючками.

— Селик, я не умею читать на средневековом английском. Что это?

— Брачный контракт. — Он не обратил внимания на ее тяжелый вздох. — Я прочитаю тебе.

Она с изумлением смотрела на него, и шум у нее в голове усиливался.

— Конечно же, я обещаю любить тебя вечно.

— Конечно.

В голове шумело.

— И я подарю тебе дюжину детей.

— Дюжину? Здесь уже бегает дюжина детей.

— Нет, я имею в виду дюжину твоих детей.

Она насмешливо поглядела на него.

— Сомневаешься в моих способностях?

— Ни в коем случае, — рассмеялась она. — Я сомневаюсь в своих способностях. Ведь их еще надо вырастить.

Он легкомысленно махнул рукой.

— Я тебе помогу.

Рейн насмешливо хмыкнула.

— И еще я обещаю, что каждое утро ты будешь просыпаться с улыбкой на лице.