Преторианец Дорна
Шрифт:
Архам слегка улыбнулся.
– Как и моё.
Кестрос усмехнулся и хмурый взгляд слегка потеплел. Затем он снова покачал головой, словно прогоняя какую-то мысль.
Лихтер резко встряхнуло. Корпус задрожал, когда включились маршевые двигатели.
– Спускаюсь на посадочную платформу, – произнёс сервитор. Экран неожиданно заполнили угольно-чёрные скалы и точки света, проносившиеся мимо размытым пятном.
– Это остаётся войной, – сказал Архам, пока лихтер снижался сквозь тьму. – Просто поле битвы этой войны непривычно для нас. Мы – Седьмой легион. Мы не отступаем и не проигрываем.
Кестрос надел шлем и посмотрел по сторонам, проверяя братьев отделения, которых с ними не было. Он повернул голову к Архаму.
– В чём корень победы? – спросил он. – В чём фундамент силы?
Архам улыбнулся, надевая своё шлем.
– В концентрации, – ответил он и услышал, как его голос загремел из решётки спикера, когда вой посадочных двигателей лихтера превратился в рёв. – Но ключ к силе в войне не только в концентрации, но и в балансе. Слишком много желчи – и ты ослепнешь, слишком много осторожности – и ты позволишь врагу ударить, когда он захочет.
– Значит, моя цель состоит в том, чтобы привнести баланс, вот почему я здесь?
Архам промолчал. Он подумал, что почти чувствовал гнев молодого воина, вырывавшийся за лицевую пластину шлема. Он понимал причину. Он рассказал Кестросу об атаке в границах Терры и что им предстоит выследить Альфа-Легион в системе. С каждой новой подробностью он видел, как лицо Кестроса мрачнело. Сержанта ждало не дело чести, а тёмный и горький долг, лишавший его других более чистых сражений. Ни источник приказа, ни слава Архама, похоже, не повлияли на его недовольство. Тайны, тени и дела, совершённые из-за необходимости, оказались не тем долгом, который он надеялся исполнить для примарха.
Лихтер закачался, приземлившись. Двигатели мгновенно начали замедляться. Кестрос быстро отцепил ремни безопасности и направился к задним дверям. Архам последовал за ним, бионика гудела при движении. Двери открылись, и воздух кабины исчез во тьме снаружи.
Архам шагнул на посадочную платформу. Над ним простирался каньон, усеянные огнями башни и бастионы выступали из стен. Ряды серебряных дверей располагались в утёсе на противоположной стороне платформы. На них в холодном свете сиял полумесяц Терры.
Кестрос молчал, пока они шли к дверям, ботинки примагничивались к металлическому настилу при каждом шаге. Двери открылись и из темноты показались фигуры. Кестрос выхватил оружие, прежде чем они прошли пять метров. Архам резко протянул руку и хлопнул по стволу сверху в тот момент, когда болт-пистолет выстрелил. Болт попал в край платформы и взорвался. Кестрос напрягся и приготовился к бою, но остановился, когда Архам покачал головой.
Новые фигуры вышли на платформу, окружив их со всех сторон. Каждая фигура оказалась гуманоидной, но очень высокой и облачённой в сегментированные чёрные панцири. Глухие шлемы закрывали лица, и синий свет сиял из разрезов визоров. Три пружинистых серебряных опоры примыкали к ногам и прижимались к палубе во время движения. Все были вооружены волкитными зарядниками. Зарядные кольца оружия засветились, когда они направили его на Архама и Кестроса.
– В прошлый раз, когда Седьмой легион незваным и непрошенным явился на Луну, это плохо закончилось, – раздался голос
– Плохо закончилось для кого? – спросил Архам, склонив голову на бок.
– Учитывая текущее развитие событий для всех участников, не так ли?
Кестрос посмотрел на Архама, но тот не отводил взгляда с фигуры.
– Рад познакомиться с вами, матриарх Гелиоса, – произнёс Архам, едва заметно кивнув. – Мне жаль, если наш прилёт стал неожиданностью.
В ответ в воксе раздался смех. Архам подавил инстинктивное желание спросить, как она проникла в их каналы связи.
– Ничуть. Всегда приятно встретить генетических потомков Рогала. – Кестрос напрягся от пренебрежительного упоминания примарха, но Архам жестом успокоил его. Матриарх развернулась и направилась к открытым дверям, но остановилась, когда они не последовали за ней. – Вы зашли так далеко, неужели вы боитесь пойти немного дальше?
– Вы знаете, зачем мы здесь, – властно пророкотал Архам. – Отдайте это нам, и мы уйдём.
– Вы так говорите, словно вам неприятно здесь находиться.
– Отдай приказы и отдай нам то за чем мы пришли, – прорычал Кестрос.
Гелиоса повернулась к нему. Голова в серебряной маске склонилась на бок.
– Нет, – ответила она. – Не сейчас. Сначала нас ждёт приятная компания и разговор.
– Ты не повинуешься воле Преторианца? – рявкнул Кестрос.
– Я требую выполнить мою просьбу, чтобы мне не пришлось не повиноваться ему. – Она повернулась к двери. – Идёмте, неужели несколько шагов и слов, о которых я прошу, слишком высокая цена?
Архам секунду смотрел на матриарха. Он никогда раньше не видел её, но что-то в ней тревожило старого воина. Лёгкая фамильярность, словно она являлась кем-то, кто хорошо знал его, но он не мог вспомнить кем именно. Он посмотрел на Кестроса, заметив, что руки сержанта оказались опасно близко к оружию. Он слегка, но заметно покачал головой и снова посмотрел на Гелиосу.
– Вы – сама любезность, достопочтенная матриарх.
– Так и есть, – сказала она. – Добро пожаловать в последний храм Селенара, сыны Дорна.
Корабль-мародёр “Богатство Королей”
Дрейфующие обломки Мессалина, близкий к Терре космос
Память вернулась быстро, словно выстрел.
Вот Силоний стоит в грузовом контейнере, лязг наружных магнитных замков звучит в его ушах. А мгновение спустя…
Он падает из света мира, падает в пустую яму памяти всё глубже и глубже, и слышит имена из забытых мифов.