Преторианец Дорна
Шрифт:
– Что…? – воскликнул Инкарн, и слова умерли у него на языке.
Силоний ввёл последнюю команду, повернулся и поставил его на ноги. Машины заискрили и взвыли, когда третий сигнал покинул антенны.
– Двигайся!
Инкарн вздрогнул и захромал к дверям.
– Мы отступаем, – раздался по воксу голос Фокрона.
Силоний схватил псайкера за руку, сорвал с места и побежал.
Фокрон был в коридоре, стреляя в темноту. Вдали расцветали взрывы и мимо проносились лазерные разряды. Он посмотрел на Силония, выпустил последнюю очередь, встал и побежал со всех ног.
Через двадцать пять
– Второй сигнал отправлен? – спросил Фокрон.
– Отправлен, – ответил Силоний. Инкарн тихо всхлипнул.
Они продолжали бежать, присоединились к Каликсу и Хекарону и бросились назад в ангар.
В ангаре лихтер уже парил над палубой, двигатели пульсировали сдерживаемой энергией. Орн спустился с погрузочной платформы. Последним на борт вбежал Фокрон, запрыгнув на рампу, когда лихтер начал поворачиваться. Двигатели взвыли, и лихтер устремился в космос.
– “Богатство Королей” лёг на курс перехвата, чтобы забрать нас, – сказал Ашул из кабины. – Мы должны оказаться вне досягаемости монитора, если он не быстрее, чем кажется.
– Они подошли достаточно близко, чтобы опознать “Богатство Королей”? – спросил Фокрон.
– Трудно сказать. Возможно.
Фокрон промолчал.
Лежавший на полу и тяжело дышавший Инкарн секунду смотрел на Силония и отвёл взгляд. Силоний сидел в тишине, обдумывая новую цель и тайны.
Два
Фрегат Имперских Кулаков “Нерушимая Истина”
состыкованный с “Фалангой”, орбита Терры
– Он – слабый и трусливый, – произнёс Архам, рассматривая пикт-изображения из камеры, где вдовствующий сын Хиракро свернулся калачиком на полу. Расположенный за экраном спикер шипел статикой и тихими всхлипываниями. После того, как захваченный в горном особняке человек пришёл в сознание, он только и делал, что плакал. Они вернулись на “Нерушимую Истину”. Фрегат пристыковался к “Фаланге” на высокой орбите Терры, словно прильнувшая к киту рыба-лоцман.
– Да, он и трусливый и слабый, – согласилась Андромеда, посмотрев на экран. – Почему это беспокоит вас?
Архам моргнул и ответил не сразу. Он не ожидал, что она услышит в его голосе сомнения, охватившие разум. Заживающая на спине кожа чесалась под чёрной одеждой. Бионический кулак с шипением сжался, а затем, лязгнув, раскрылся.
– Зачем Альфа-Легион использовал такой испорченный инструмент? Зачем они доверили ему что-то важное?
– У них могло не остаться выбора. Даже самые тщательно продуманные и прекрасно выверенные планы иногда включают слабые звенья. Мир за пределами легионов не устроен по единым лекалам.
– Даже в легионах он так не устроен, – сказал Архам. Андромеда выгнула бровь, ожидая уточнений, которых не последовало.
– Они пытались убить его, – наконец продолжила она. – Значит, они отдавали отчёт в его
– Возможно, – сказал Архам.
Андромеда открыла рот, но затем закрыла, ничего не сказав.
– Вы не хотите знать то, что знает он? – холодно спросила она.
– Хочу? – ответил он вопросом на вопрос, и Андромеда почувствовала резкие нотки в голосе. Архам посмотрел на неё и увидел, что она вздрогнула. Он покачал головой, почувствовав, как напряглись мышцы челюсти. – Просто сделайте это, – произнёс он. Хиракро на экране дёрнулся и из спикера донёсся стон. – Сделайте всё, что требуется.
Он отвернулся и вышел.
Когда Архам покинул камеру наблюдения, снаружи его ждала Армина Фел. Два воина из отделения Сотаро стояли по обеим сторонам от двери. У них был приказ никого не пускать и убедиться, что любой вошедший в комплекс заключения будет немедленно выдворен. Но никто не сомневался в личном астропате Рогала Дорна. Не было ничего удивительного в том, что она перешла с “Фаланги” на “Нерушимую Истину” не спрашивая разрешения. Мало жило людей под светом Сол, которые соприкасались со столькими тайнами, как опиравшаяся на чёрно-белый посох женщина перед ним.
– Леди, – произнёс он и склонил голову.
– Магистр хускарлов, – ответила она, её голос звучал хрипло от возраста и усталости. Она повернула голову в его сторону, седая грива волос всколыхнулась, словно от несуществующего порыва ветра. – Вы просили аудиенцию у примарха. Я здесь, чтобы проводить вас к нему.
– На “Фалангу”?
Она кивнула и зашагала по коридору, согнувшись вперёд и выбивая посохом медленный ритм. Они поднялись по палубам фрегата и пересекли стыковочный шлюз с “Фалангой”. Вот уже час они шли по увешенным сотнями победных знамён залам и коридорам под внимательными каменными взглядами давно погибших героев. Архам знал их всех. Многих из них он знал при жизни. Некоторые умерли у него на глазах. У него неожиданно возникло чувство, что он остался совсем один, превратился в реликвию эпохи, которая принадлежала обратившимся в камень мёртвым.
– Вы старше меня больше чем на век, – произнесла Армина, это было первым, что она сказала за несколько часов, и оказалось для него настолько удивительным, что он только моргнул, когда она продолжила. – Когда я родилась, вы уже были воином, предводителем армий. Когда вы несли знамя легиона, я была девочкой игравшей в пыли того, что некогда было Ахеменидской империей. Когда Император отобрал у меня зрение, я всё ещё оставалась девочкой, а вы служили Империуму больше века. И всё же мы здесь – пожилой воин и старуха.
– Вы смотрите в мой разум, – прорычал он.
– Да, – согласилась она. – На поверхностные мысли.
– Зачем?
– Если ваши глаза открыты, они видят окружающий мир, – ответила она и резко выдохнула.
– Вы смотрите с какой-то целью?
– Возраст – не время. Он – символ службы.
– Как скажете.
Они молча продолжили путь, шаги отмечали удары посоха Армины.
Дорн ждал их в небольшом зале планирования недалеко от главного стратегиума. Архам обратил внимание, что охранявшие коридор и вход хускарлы, прежде чем впустить их переговорили с астропатом, а не с ним.