Превентивный удар
Шрифт:
– Меня зовут Дени Умарбеков, – дождавшись, когда Вахид усядется рядом с подвинувшимся на заднем сиденье парнем, представился чеченец. Сам он расположился впереди. Водитель завел двигатель.
Машина тронулась. Некоторое время ехали молча. Миновали улицу, на которой находилась гостиница, где остановился Вахид.
– Куда вы меня везете? – не выдержал Джин, заерзав на сиденье.
– Расул хочет поговорить с тобой до конгресса, – ответил Дени.
– Разве он уже в Лондоне? – удивился Вахид.
– Он никуда не уезжал, – неожиданно сказал сидевший рядом парень и тут же осекся, поймав на себе осуждающий взгляд Умарбекова.
Через полчаса езды они свернули
– Выходи, – бросил Дени, открывая дверь.
Пройдя по узкому, залитому светом дневных ламп коридору, оказались у лифта. В просторной кабине стоял молодой парень в униформе. Дени показал ему пластиковый жетон. Кивнув, тот нажал на кнопку одиннадцатого этажа. Пол дернулся. Через полминуты они уже шли по другому коридору. Ковровая дорожка скрадывала звук шагов. Справа и слева тянулись высокие двустворчатые дубовые двери с бронзовыми цифрами. Вахид догадался, что они в гостинице.
Остановившись у последней двери, его провожатый осторожно постучал. Щелкнул замок, и на пороге появился высокий азиат в строгом черном костюме и галстуке.
– Скажи Расулу, что мы приехали, – едва слышно сказал Дени на русском.
– Я не слепой, – усмехнулся азиат, впуская гостей в просторную прихожую. – Подождите здесь.
Он исчез в комнате. Вместо него появился другой охранник. Этот был без пиджака, в белой рубашке. Под мышкой болталась кобура с пистолетом. Вскоре азиат вернулся.
– Расул ждет вас в кабинете.
Вахид едва сделал шаг, как второй охранник остановил его рукой:
– Снимите плащ.
После того как Джабраилов выполнил требование, охранник бесцеремонно обшарил его.
– Теперь можете идти.
Дальше Вахид уже шел один, без Дени.
Апартаменты эмиссара Хусейна впечатляли. До того как попасть в кабинет, они прошли несколько комнат, обставленных дорогой мебелью.
Расул Гаджиев сидел за огромным письменным столом, на котором стоял ноутбук. Это был рослый чеченец с аккуратной прической и умным взглядом. Нижнюю часть лица покрывала трехдневная щетина, придавая его внешности определенный шарм.
– Здравствуй, Вахид, – Гаджиев поднялся из-за стола и махнул рукой азиату, давая понять, чтобы тот оставил их. – Ты искал со мной встречи, – дождавшись, когда охранник выйдет, продолжил он. – Я тоже хочу пообщаться с человеком, который совсем недавно был на моей родине.
– Я бы не сказал, что это было вчера, – Вахид пожал плечами, оглядывая интерьер. – Некоторое время я жил в Москве. Там у меня бизнес.
– Проходи, садись, – Гаджиев указал рукой на кожаный диван между двумя окнами, небрежно зашторенными тяжелыми синими портьерами.
Вахид сел. Расул расположился в кресле напротив. Между ними на низком столике стояли фрукты.
– Я слышал, ты из Центороя? – спросил хозяин апартаментов.
– Да, – подтвердил Вахид, – там родился. Жена тоже оттуда.
– Как сейчас дома?
– Плохо, – Вахид сокрушенно вздохнул. – Телевидение неверных работает во всей Ичкерии. Вы же знаете, там один разврат. Чего стоят эти шоу! Посмотрите, – он вынул портмоне, в котором были фотографии его семьи. – Здесь мой сын и отец. Это, – он ткнул пальцем в следующую, – дом, где они живут. А здесь моджахеды моего брата, – он переложил наверх фото обвешанных оружием боевиков.
На ней при помощи компьютерного монтажа было помещено изображение завербовавшего Гаджиева офицера. Из семи мужчин трое имели славянскую внешность, но Вахиду так и не сказали, кто из них этот человек. Просто предупредили, что, показав снимок, нужно сказать фразу: «А это Алихан».
От этих слов Гаджиев повеселел:
– Я так и думал, – он откинулся на спинку кресла и уже с иронией во взгляде посмотрел на Вахида. – Как только мне сказали о людях из Чечни, которые ищут встречи со мной, сразу подумал, что наверняка из разведки.
– Здесь можно говорить? – едва слышно спросил Вахид.
– Да, – успокоил его Гаджиев. – Я специально выбираю этот отель. Здесь собственная служба безопасности, специально оборудованные комнаты и особый режим. Если двери неприкрыты, а с другой стороны кто-то находится, мигает вон та лампочка, – он показал на едва заметное свечение в напольных часах. – Постоянно работают генераторы шумов, а в стенах – специальные устройства, выдающие сигнал при появлении «жучков». Иногда здесь останавливаются президенты. Самое смешное, я выбрал эту гостиницу для того, чтобы обезопасить себя от своих же стукачей. Когда Хусейн начинает ругать за расточительство, ссылаюсь на вездесущее ГРУ. Это действует на него магически. Знал бы он, кто его правая рука. Ладно, – он посмотрел на часы. – Давай о деле.
– Нас интересует, известно ли вам что-то о химической лаборатории на территории Колумбии?
– Хорошо работаете, – Расул с восхищением цокнул языком. – Известно. Она расположена в самых дебрях этой страны. Практически в Амазонии. Сто с лишним километров от границ Перу и Бразилии. На реке Какета. Район контролируется партизанами и вооруженными отрядами, подчиняющимися наркобаронам. Действовать через правительство этой страны бесполезно. Ни они, ни американцы, которые сейчас проводят там крупномасштабную операцию по ликвидации плантаций коки, не смогут повлиять на ситуацию. Даже их угрозы сбивать все неопознанные самолеты ни к чему не привели. Больше говорят. Все химикаты для производства наркотиков доставляются из Штатов. А это тонны кислоты, щелочи и других ингредиентов. Значит, можно ввозить и любые другие вещества и в каких угодно количествах. Неужели, если бы захотели, не прекратили бы этого безобразия? Поэтому Хусейн посчитал, что там наиболее благоприятные условия для производства не только отравляющих веществ, но даже и атомной бомбы. К тому же все представители международного терроризма выделили на это деньги. Хусейн озолотился. На лабораторию он дает мизер от того, что поступает на его счета. Даже если ничего не получится, он сильно разбогатеет.
– Все равно не могу понять, – Вахид покачал головой, – это так далеко от России. Для хорошего теракта нужны тонны отравляющих веществ. Его перевозка через границу ставит проведение акций под вопрос. Легче организовать производство в той же Грузии.
– Ты не так понял, – Гаджиев потер подбородок. – По сути, Аль Хусейн продал ученых колумбийским партизанам. Химическое оружие больше необходимо им, а не ему. Именно РВСК собирается использовать отравляющие вещества на территории своей страны и Америки, которая для них враг номер один. Если что-то и перевезут через океан, так это технологии и небольшие количества ядов. На основе опыта в Колумбии начнется строительство аналогичного предприятия в одной из бывших республик Союза. Но это только после того, как уехавшие в Колумбию светила разработают эффективное отравляющее вещество, которое легко переправлять через границы под видом безобидных жидкостей. Уже перед самым использованием из этих компонентов будет делаться адская смесь.