Превозмоганец-прогрессор. Книга 6
Шрифт:
Шутила старушка или говорила всерьёз, Игорь не понял. Вообще-то, женщины, если они добропорядочные горожанки или поселянки, здесь не очень часто без сопровождения мужчин посещали кабаки, в отличие от кондитерских залов при пекарнях. Хотя шлюхи и – удивительные выверты местных порядков – дворянки в трактирах встречались часто.
Родалия благородной не являлась, да и на отставную гулящую девку нисколько не подходила. Значит, всё же шутит, решил попаданец, устраиваясь на предложенном хозяйкой дома месте.
Он ей подробно пересказал содержание первого в этом мире периодического
– Видишь, сколько новостей, – закончил он.
– А про цены люди что говорят? Урожая хорошего ждут в первом сборе или нет?
Как любой страдающий глухотой человек, Родалия говорила очень громко, и Игорю приходилось сдерживать себя, чтобы не морщиться и не отодвигаться на самый край доски.
– Нет, про это ничего не слышал, – покачал он головой.
Вопрос старушки навёл его на мысль, что газете не помешал бы и экономический раздел.
Жаль, что до создания бирж этому средневековому миру ещё века развития, а то можно было бы заколачивать огромные деньги без всякого производства и прогрессорства, лишь манипулируя через своё СМИ информацией.
На сегодняшний день достаточно будет публикации сведений о росте или снижении (в Орване такое реально случалось) цен на те или иные товары, про виды на урожаи зерновых или овощей, можно и начать размещать рекламу, пусть пока прогрессорские изделия в ней не нуждаются. Попаданец решил об этом со временем подумать.
– Уже уходишь? – расстроилась Родалия. – И кто у тебя на этот раз?
Старушка уже знала, что её арендатор моснорец Егор большой ходок по женщинам, потому, посещая столицу, в снятом жилье и не ночует, используя флигель только для хранения вещей и переодевания.
– Разреши, я оставлю это в тайне, – дружелюбно улыбнулся землянин.
– Даже от меня? – напустила на себя обиженный вид домовладелица.
Жилец ей понравился с первого дня знакомства, и она вела себя с ним как родная бабушка.
– Даже от Каи, – Егоров мотнул подбородком на вышедшую во двор рабыню, угрюмым видом показывавшую своей хозяйке, что еда давно стынет. – Мне надо бежать.
Во флигеле Игорь снял с себя одежду моснорца Егора и вновь надел дорожный костюм, подобающий как небогатым дворянам, так и обеспеченным горожанам.
На этот раз он вышел через калитку, выводящую на относительно ухоженную улицу, во всяком случае, здесь коммунальные службы города хотя бы иногда обозначали своё существование. В этот раз даже канализационная канава с одной стороны проезжей части была вычищена.
Игорь направился к штабу стражи, сильно не торопясь. По дороге зашёл в пару лавок. Порадовался в душе, что изделия из Приара имелись в продаже в обеих. И стеклянные в ассортименте, и горелки, и книги.
Одно из первых прогрессорских изобретений – спиртовую горелку-светильник – землянин отдал в производство мастерам гильдии жестянщиков своего города за четверть доходов с продаж, да так и забыл про него.
Неожиданно выяснилось, что люди, и не только владельцы трактиров, постоялых дворов или лавок, но и обычные обыватели оценили преимущество горелок перед жировыми плошками и даже, в вопросах стоимости освещения, перед свечами, и спрос начал расти в геометрической прогрессии. Так образовался ещё один ручеёк дохода, по сравнению с другими проектами небольшой, зато незапланированный. Сюрприз, можно сказать, получился приятный. Ещё бы найти нефть и наладить производство керосина, совсем бы красота была.
Здание стражи находилось на спуске к южным воротам неподалёку от ратушной площади, Игорь сделал небольшой крюк, чтобы не проходить по ней. После подавления бунта столица и так была заставлена виселицами с трупами казнённых голодранцев, а главное лобное место вообще имело ужасный вид – там исполнялись гораздо более изуверские расправы, и части тел никто не спешил снимать со столбов и крюков.
Общая гуманизация законодательства, проведённая доброй герцогиней Гирфельской, позволила большинству бунтовщиков избежать смерти, отправившись на приарские каторжные работы, но и количества тех, кого правительница категорически отказалась помиловать, вполне хватило, чтобы наполнить город тошнотворными запахами.
По целому ряду преступлений и в отношении некоторых категорий подданных городская стража выступала не только в роли полиции, но и прокуратуры, адвокатуры, суда и службы исполнения наказаний, если пользоваться терминологией родного мира попаданца.
Поэтому место, куда прибыл Игорь, совсем не походило на полицейский участок. Это был трёхэтажный равносторонний корпус с двором-колодцем, где проводились экзекуции преступников.
У комиссариата, которым руководил Дильян, имелся отдельный вход с восточной стороны здания. Землянин показал охранникам у подъезда жетон (разумеется, тоже его придумка) и поднялся по лестнице на второй этаж.
В приёмной пришлось немного подождать, хотя секретарь графа Приарского хорошо знал в лицо и попытался впустить советника правительницы в кабинет начальника, не дожидаясь, пока оттуда выйдет посетитель, точнее, посетительница – пожилая дознавательница. Женщина вышла от Дильяна с равнодушным, каменным лицом, однако в глазах её бушевал огонь.
– Ты чего подчинённых до бешенства доводишь, акулья твоя душа? – спросил Игорь, заходя в кабинет и посмотрев, как секретарь плотно закрыл за ним дверь. – Ну, здорово, что ли.
– Командир! Я уж думал, ты про меня забыл. Совсем заезжать перестал, – бывший героический боцман приходу графа Приарского искренне обрадовался и подошёл к нему за объятиями. – Хотел сам к тебе отправиться.
Осмотрев обстановку кабинета, изменившуюся за счёт новой, доставленной из владений землянина мебели, Егоров по-хозяйски уселся в кресло Дильяна.
– Какие-то проблемы? – спросил Игорь.
– Да, командир, – удручённо вздохнул комиссар и пристроился на стуле для визитёров. – Ты её только что видел. Старшая дознавательница Нагалия. Дура. Подозреваемый у неё во время допроса умер. Сердце, видишь ли, оказалось слабое. А иск-мага вначале вызвать, исцелить лечением, а лишь потом глаз выжигать, до этого додуматься тяжело было? Почему я, всю жизнь проведший на кораблях, должен их этому учить, а не они меня? Нет, я, конечно, догадываюсь…