Превозмогая желание
Шрифт:
– Лера, я – мужчина в самом расцвете сил, и когда передо мной каждый день мелькает шикарная задница, которой я не в силах овладеть, приходится довольствоваться другими! – Моя улыбка превращается в откровенный оскал, чувствую себя охотником. Скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула, поставив на стол опустевший бокал шампанского.
– Ты… – Её слова застревают где-то в горле, ноздри раздуваются от переполняющих чувств.
– Я не рассматривал Вику, как женщину, пока не появилась ты, Лера. Пойми это! Ты сводишь меня с ума. Не думаю, что ты всё это время хранила мне верность, нацепив на себя трусы верности, не правда ли? С самого первого дня появления в моём кабинете я чувствовал от тебя запах секса и чужого мужика. Ты и сегодня выпрыгнула из его пастели, чтобы встретиться со мной?
Последние слова вылетают сами собой. Я не хотел этого. Слишком разошёлся, вошёл в роль. На что я надеялся? Что она скажет мне, что у неё никого нет? Что может быть больнее, чем узнать, что кто-то делит с ней постель каждую ночь, пока я коротаю свои одинокие ночи в пустой квартире?
– Ты сам меня из неё вытащил, чтобы поговорить нормально. – На последнем слове она делает кавычки в воздухе указательным и средним пальцем. – Но нормального разговора не получается.
– А что для тебя нормальный разговор? – Прищуриваюсь, глядя на неё. – Сидеть и обсуждать наши прошедшие 10 лет друг без друга?
– Ты считаешь это ненормальным? По-твоему, нужно сразу бросаться в постель?
– Хорошо. Я отучился в институте. Через год после нашего переезда умерла мама, потом бабушка. Сразу после учёбы я поженился и у меня родился сын. Прожили в браке почти 4 года, развелись. Я уехал обратно в свой родной город. Всё! Теперь можно бросаться в постель, как считаешь?
– Хватит! – громко произносит она и с силой ставит бокал на стол так, что он звенит. Воцаряется тишина. Затем она продолжает уже спокойным тоном: – Ты на столько опьянён желанием мной обладать, что тебе плевать на то, как я жила всё это время?
– Меня больше волнует другой вопрос: как мы будем жить дальше? – Мы продолжаем буравить друг друга взглядом. – Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя сегодня домой, зная, что тебя там кто-то ждёт, Лера?
– Ты не посмеешь, – шепчет она испуганно, но я уже точно знаю ответ на это утверждение.
– Даже если придётся нести твою задницу, перекинув через своё плечо, Лера, – качаю я головой.
Глава 21
Валерия
На его последней фразе я понимаю, что ловушка захлопнулась. Я сама виновата в том, что происходит, и теперь не знаю, как выкручиваться из этой щепетильной ситуации. Конечно, я хочу его! Как же иначе? Он сидит так близко от меня, что я могу дотронутся до него. Всё, что он говорит, возбуждает во мне такое дикое желание наброситься на него прямо здесь и сейчас, что я еле сдерживаюсь. Мне стыдно от того, что пришлось соврать. Как я там сказала? Кажется – «Я не сплю с женатыми мужиками». Это, конечно, не меняет ничего, но совесть будет грызть меня довольно долго. Я соврала бы вдвойне, если бы сказала, что у меня никого нет в данный момент. Ещё как есть! И он будет ждать меня сегодня домой! Он даже не знает, куда я ушла и зачем. Я погрязла в собственном вранье, как в зыбучем песке и тихонько тону в нём, вдыхая последние глотки воздуха.
– Но… – пытаюсь возразить я, но не могу подобрать слов. Они застряли у меня где-то в горле. – Ты не можешь удерживать человека против его воли!
– Ты играешь в опасные игры, Лера. Я дал тебе право выбора. Либо ты сейчас поднимаешь свою красивую попку с этого стула, и мы спокойно едем ко мне, или я применяю силу, и мы всё равно едем ко мне. Разница в том, что второй вариант чреват вызовом полиции. Ты действительно так хочешь наказать меня за то, что я желаю женщину, по которой скучал всё это время?
– Ты не оставляешь мне право выбора, Дэн, – шепчу я.
Он шумно выдыхает и встаёт со своего места. Я чувствую, как у меня начинают трястись колени. Когда Дэн протягивает мне свою руку, я на долю секунды зависаю, а потом покорно вкладываю свою в его ладонь. Она такая горячая, что хочется подуть на неё, чтобы немного остудить. Всё остальное происходит словно в тумане: он помогает мне одеться, расплачивается с официанткой, которая всё это время пристально за мной наблюдает, будто ждёт, что я подам ей сигнал SOS, а потом мы выходим на улицу и я судорожно пытаюсь глотнуть свежего воздуха, будто всё это время не могла себе позволить дышать. Мы молча садимся в его машину и молча едем по улицам города, которые уже начали украшать к новогодним праздникам. Повсюду мельтешат прохожие, бурлит жизнь, но для меня время будто остановилось. Я застыла в ожидании момента. Я так долго ждала этого, что даже сама не верю во всё происходящее, будто наблюдаю со стороны.
Когда мы подъезжаем к его дому и так же молча заходим в подъезд, в котором стоит звенящая тишина, будто в мире случился апокалипсис и все люди разом исчезли, и оказываемся вдвоём в тесной кабине лифта, воздух накаляется до предела и начинает искрить не хуже новогодних гирлянд. Я смотрю ему в глаза и вижу своё отражение в них. Они такие чёрные, что не видно радужки, будто он под кайфом. Не удивлюсь, что в данный момент со мной твориться то же самое. Дэн притягивает меня к себе и прижимает, будто боится, что я исчезну, а потом впивается в мои губы. Я издаю тихий стон, обвивая его своими руками и позволяю делать со мной то, что ему хочется. Мы страстно целуемся, пытаясь поглотить друг друга, судорожно начиная расстёгивать верхнюю одежду, которая мешает нам добраться до наших разгорячённых тел. Когда лифт останавливается и двери открываются, Дэн подхватывает меня на руки, тяжело дыша, и почти бежит по коридору, не в силах больше ждать ни секунды. Я его понимаю, потому что сама испытываю то же самое.
Кое-как справившись с замком, мы, наконец, остаёмся за закрытыми дверями квартиры совершенно одни. Сбрасывая верхнюю одежду на пол, мы не отрываем наших губ. Дэн всё это время тихонько подталкивает меня, делая небольшие шаги вперёд так, что мне приходится пятиться назад, попутно срывая с себя рубашку, пуговицы которой катятся по полу, словно горошины, потом одним рывком разрывает мою, тут же прильнув губами к оголённой коже. Наши тела настолько горячие, что на них с лёгкостью можно пожарить яичницу. Возникает ощущение, будто мы плавимся, обезумевшие от поглощающей нас страсти, и пока мы окажемся в пастели, от нас останется только кучка пепла и разбросанная по полу одежда.
Когда мои ноги, наконец, упираются в край кровати, мы уже наполовину раздетые. Дэн толкает меня, и я падаю спиной на мягкий матрас. Затем снимает с себя остатки одежды. Я смотрю на его голое тело и понимаю, что он значительно вырос во всех местах. Он улыбается, глядя на мою реакцию и нависает надо мной, нежно проводя своей рукой по моей щеке.
– Я так хочу тебя, что боюсь кончить, не успев начать, – шепчет он, задирая мою юбку кверху и стягивая с меня колготки. Между нами остаётся только тонкая ткань моих трусиков, которые промокли до такой степени, что их можно выжимать.