Прежде всего вейла

kelokelo

Люциус.

Я смел надеяться, что ты правильно оценил характер моей новой прелестной коллеги и что у нее нет собственных амбициозных планов, могущих испортить нашу жизнь лучше всего уже произошедшего.

Но, понимаешь ли, за истекшую неделю у меня появились сомнения. Я уже не далек от мысли, что эта женщиназа своим слащавым поведением скрывает что-то намного худшее. А ты помнишь, что я мало кого так воспринимаю?

Как обычный профессор должен сказать, что наказание, назначенное ею Поттеру, - это явная жестокость, к подобной которой даже я не прибегнул бы никогда в жизни, даже против этого мальчишки. Ну и конечно же я не собираюсь

благодарить тебя за назначение этой женщины генеральным инспектором.

И вот еще, посоветуй Драко, чтобы он воспользовался ее расположением - она выглядит весьма склонной к лести и ложным доносам.

Думаю, она не менее жестока в своих деяниях, чем твоя драгоценная свояченица.

Северус

Люциус перечитал написанное два раза, так удивился. Северус считал, что назначенное Поттеру взыскание - жестокость? Но что же она такое использовала?! Телесные наказания? Что касается жестокости, аналогичной жестокости Беллатрикс, данное сравнение приводило его в недоумение - он очень сомневался, что есть кто-то еще, подобный этой твари! Однако не в привычках Северуса преувеличивать...

Он некоторое время размышлял над письмом для Драко - нужно было одновременно предостеречь, дать указания к определенным действиям, и при этом письмо при прочтении посторонними людьми не должно было дать ни малейшего толчка к каким бы там ни было подозрениям... Получилось этакое очаровательное упражнение словесной гимнастики для знающих, в числе которых был и Драко - мальчику, конечно, придется несколько раз перечитать послание, но все же он сумеет разобраться, каковы советы ему даны.

Что же, вот и завершена одна из задач, а перед Малфоем стояла еще одна, гораздо более трудная. И как же ему выцарапать это проклятое пророчество, касающееся Лорда и Поттера?! О, его меньше всего интересовало это окаянное предсказание, но его-то господину оно было очень даже интересно! Лорд просто одержим им! А поскольку он не мог пойти в Министерство, чтобы, заглянув в Отдел Тайн, самому услышать его, то именно на Люциуса и взвалил это бремя! А тот бы прекрасно обошелся и без подобного задания! Вот как он может узнать пророчество, его не касающееся?! Ведь чары в Зале Пророчеств не позволят ничего подобного. А ведь еще нужно знать, где в Отделе Тайн находится этот Зал! И что бы там ни говорили о Министерстве, мало кто мог попасть в тот Отдел - за исключением невыразимцев и самого Министра вроде бы больше никто.

Малфой несколько недель ломал голову над своей задачей и не находил адекватного решения. А гнев Лорда чувствовался, но, похоже, действий Фаджа против Дамблдора оказалось пока достаточно, чтобы придерживать ярость его на приемлемом уровне. Хотя медлить не стоило.

Мужчина уже успел выбрать свою будущую жертву - невыразимца Бродерика Боуда - выслеживал его в течение нескольких дней, определяя привычное время приходов и уходов, а затем приступил к выполнению поставленной темы.

Вечером, когда они вместе оказались в лифте, Люциус крепче сжал свою трость и, направив ее в спину мужчине, прошептал:

– Империо!

Он чувствовал, как разум волшебника пытался побороть заклинание, но Люциус не зря давно был мастером в искусстве подчинять людей, тем более с помощью этого заклинания. Он победил в борьбе и навязал свой приказ: Боуд машинально, будто бы по собственному желанию, направился в Отдел Тайн. Когда они вошли в круглый зал, где все двери походили одна на другую, Малфою стало понятно, что у невыразимцев должно быть нечто специальное, помогающее ориентироваться тут, и потому он приказал Боуду:

– Идентифицируй двери!

Он позволил Боуду воспользоваться палочкой, но не смог понять, что тот процедил сквозь зубы. Зато магия сокрытия исчезла, спала, и Люциус рассмотрел медные таблички, на которых были надписи. Люциус быстро прочел их: Комната Времени, Комната Смерти, Комната Мозгов, Комната Планет, Запертая Комната, - в общем, все, за исключением Зала Пророчеств. Тогда он приказал Боуду

отвести его в этот зал, и невыразимец открыл дверь Комнаты Времени. Люциус вслед за заколдованным им мужчиной пересек переливающуюся светом комнату, заполненную разнообразными беспрестанно тикающими часами. У него не было времени даже заглянуть в хрустальный сосуд куполообразной формы, испускавший этот свет, потому что Боуд уже входил в дверь, находящуюся за сосудом. Зал, в который они вошли, как понял Люциус, и был Залом Пророчеств, и дверь из Комнаты Времени выходила на ряд номер пятьдесят три. Когда же Люциус приказал Боуду вести его к пророчеству о Гарри Потере, тот повернул направо. Дойдя до девяносто седьмого ряда, мужчины вошли в проход между стеллажами, и вскоре Боуд остановился. Люциус увидел то, что ему было нужно - сферу, на которой было начертано «Темный Лорд» и вопросительный знак, замененный словами «Гарри Поттер». Малфой решил проверить, какие заклинания защищали пророчества, и приказал Боуду взять одну из сфер из семьдесят второго ряда - не было никакого желания намекать, что кого-то интересует пророчество о Поттере, если что-либо вдруг пойдет не так.

И его осторожность оправдалась - как только Боуд коснулся сферы, Люциус почувствовал, как узы Империуса разлетелись вдребезги, а сам Боуд начал кричать, как сумасшедший, вокруг же разлились потоки света, бьющие из сферы и потолка помещения. Люциус немедленно уклонился от заклинаний, а вот Боуд свалился на пол. Он просто кричал, не останавливаясь, пока последнее заклинание, попавшее в него, не заставило его замолчать, вгоняя в беспамятство. Люциус раздраженно вздохнул и направился к выходу - к пятьдесят третьему ряду стеллажей, а оттуда через Комнату Времени. Пришлось так же задержаться в Круглой Комнате, поскольку медные таблички с названиями снова скрылись, и было непонятно, куда ведет каждая из дверей. Но краткие размышления позволили найти решение - всего-навсего чары, снимающие заклинания сокрытия. Так что пришлось потратить совсем мало времени, и вот он уже покинул Отдел Тайн, а потом и Министерство, когда добрался до площадок, предназначенных для аппарации.

Похоже, заклинания в Отделе Тайн не извещали о вторжении...

На следующий день он пренебрежительно поднял брови, когда Фадж сам сообщил ему, что этим утром в Зале Пророчеств обнаружили Боуда в бессознательном состоянии. Мужчину отправили в госпиталь Святого Мунго, в отделение недугов от заклятий.

– Представьте себе, Люциус, говорят, что Бродерик был заколдован перед тем, как коснулся пророчества. В самом деле, колдомедики Святого Мунго категоричны: одни лишь защитные заклинания пророчеств не могли привести их пациента в такое состояние. И конечно же они будут стараться выяснить, под каким заклинанием оказался этот человек! Хотя мне кажется, все это ерунда. Некто, без разрешения колдующий в недрах Министерства! Смешно!

– Действительно чушь, - отозвался Люциус пренебрежительно.
– Но знаете, Корнелиус, должен вам сказать...

Люциус продолжил разговор с Министром, отметив про себя, что не стоит спускать с Боуда глаз. Тот не должен был никому рассказать о случившемся...

Через несколько дней Драко с огромным удовольствием сообщил о том, что квиддичная команда Гриффиндора лишилась сразу трех игроков - Поттера, ловца, и близнецов Уизли, загонщиков команды.

Ноябрь только начался, когда Люциуса снова вызвал Волдеморт. И Малфой опустился на колени сразу же, как увидел его, потому как если судить по Пожирателям, корчащимся от боли, Лорд явно был не в духе!

– Ну, Люциус, что скажешь о пророчестве?
– прошипел Волдеморт.

– Я его еще не...

Закончить фразу ему не удалось, помешал Круциатус Лорда. Но это же несправедливо! Разве он виноват, что пророчество могут взять только Поттер или сам Лорд?!

– Вы все просто сборище бездарностей!
– гневно пророкотал Волдеморт.
– Люциус, ты впустишь Нагини в Министерство, когда у нее закончится линька, то есть через месяц. И увидишь, как должна выполняться работа! И, смею надеяться, извлечешь из этого урок!