Преждевременный контакт
Шрифт:
– Так, - перебил Марк, - пройдем в кабинет.
Он махнул дежурному и направился к лестничному пролету. Сутулый последовал за ним.
– Давно из больницы?
– не оборачиваясь, спросил Марк.
– Из травмпункта? Сразу, как только наложили, - сутулый постучал костяшками пальцев по свежему гипсу и брезгливо поморщился, - и под зад коленом. Больница, хе-хе. Все им там провонял, видите ли.
Они вошли в кабинет.
– Садитесь, - Марк указал на стул, - как звать?
–
– Ладно, анкетные данные уточнять не буду. Я и так все про вас знаю из рапорта патруля. И не только.
Сутулый внимательней присмотрелся целым глазом к Марку и ахнул.
– Так это вы! Год назад... вы еще тогда патрульным были?
– Да, Шмайсер, сталкивала нас жизнь как-то раз. Так что ты для меня человек небезызвестный.
Сутулый окончательно вспомнил Марка и, развалившись на стуле с видом старого знакомого, непринужденно протянул:
– О-о, вы теперь инспектор! Поздравляю с повышением, господин начальник.
Марк жестко осадил посетителя:
– Так! Зачем пришел?
Шмайсер понял, что перешел границу, съежился и еле слышно пробурчал:
– Я, э... никакого заявления писать не буду. Ничего не было. Ну, хе-хе, дел то на копейку. А крику развели, крику... зря только эта тетка полицию вызвала. А рука..., - он помахал гипсом и хмыкнул, - рука заживет как на собаке, не впервой-то.
Он поелозил на стуле, затем подался вперед и как-то жалобно простонал:
– Не надо ничего, господин начальник, а? Пожалейте.
– В смысле, пожалейте?
– Ну, а это..., - сутулый замялся, понял, что ляпнул лишнее, - бумагу пожалейте, хе-хе. И себя это... в смысле, свое драгоценное время. Вам же ничего с этого дела не обломится, хе-хе... эка, драка. И не драка вовсе, а так - ерунда. Вам с этого никакого проку. И вам меньше хлопот, и мне спокойнее. Вот Лизка, дура, саданула неделю назад, это да...
Последнюю фразу он пробурчал чуть слышно и, отвернувшись в сторону, ощупал пальцем желтый "фингал" под глазом.
Сейчас Шмайсер выглядел подавленным, скрюченным и очень напуганным. Марк смотрел, как он неуверенно ерзает на стуле и удивлялся. С чего вокзальный жулик сам прибежал в отделение с просьбой не давать делу хода.
"Ну, не желает писать заявление и ладно", - размышлял Марк, пытаясь понять мотивы сутулого подзаборника.
– "Неужели бич вспомнил о гражданском долге? Как же. Так нет, сам пришел в отделение. К тем, от которых всегда нос воротит. Сидит вон теперь, весь дерганный, и просит непонятно что".
– Ну, Шмайсер, твое право, - сказал Марк.
– Ага.
– Раз не хочешь предъявлять законные претензии этому..., - Марк стрельнул глазом в протокол, - Эрику
– Губер, - задумчиво повторил Шмайсер.
– Ты, кстати, его знаешь?
– Его никто не знает.
– Точно не знаешь?
– инспектор твердо посмотрел сутулому в единственный рабочий глаз.
– Точно, господин начальник, как есть точно. А когда его выпустят?
Марк удивился.
– Ладно, - заерзал Шмайсер, - разрешите идти?
– А кто был с тобой?
– В смысле?
– бомж напрягся.
– Те трое, кто они?
– Никого со мной не было.
– А свидетели другое говорят.
– Какие свидетели, - фальцетом заголосил Шмайсер, - чего свидетели? Не было ничего, говорю же, не было. Никаких "разборок", никакого "базара". Я этого Губера знать не знаю и претензий к нему не имею! Хотите, пишите в свои бумажки, хотите, нет.
"А фамилию все же запомнил", - отметил про себя Марк.
– Не было со мной никого, - не унимался Шмайсер, - все сам, в смысле случайно. Э... я фуфло не гоню! И руку я сам сломал, поскользнулся и сломал. И что теперь, на человека, мне совсем незнакомого "телегу" писать? На честного человека! И мне совсем, заметьте, совсем не знакомого. Нет, я не такой, господи... инспектор. Меня уважают э... люди, ну эти... те, которые...
Его горячий монолог прервала трель телефонного звонка. Шмайсер замолчал, обиженно вдыхая носом. Марк, с интересом наблюдавший сей спектакль, поднял телефонную трубку.
– Да, это я. Нет, лучше завтра. Да, завтра в девять.
Он положил трубку на рычаг и хитро улыбаясь, посмотрел на притихшего Шмайсера.
– В общем, - отдышавшись, спокойно простонал тот и устало поднялся, - я все, зачем пришел, э... разрешите идти, а?
– Иди, иди. Ты и не спал, наверное?
Когда дверь за сутулым закрылась, инспектор понял - вопросов стало еще больше. Так ничем закончился этот длинный день.
Ночь Марк провел в комнате отдыха, и после беспокойного сна холодная свежесть мартовского утра шла ему на пользу. Сейчас он и дежурный сержант курили у входа, пытаясь согреться в слабых лучах утреннего солнца.
– Сегодня вечером будет ровно сорок восемь часов как он у нас. Сегодня надо отпускать, - сказал Марк, глубоко затягиваясь первой утренней сигаретой.
– А я не готов.
Сержант удивленно мотнул головой, и Марк понял его немой вопрос.
– Вчера не решился допросить. Ну, о чем бы я с ним говорил? Где живете, кем работаете? Глупо. И так видно, что глупо. Да и сейчас в голову ничего путного не приходит. Но допросить надо.
Какое-то время они курили молча. Вдруг Марк прыснул со смеху: