Прежняя любовь
Шрифт:
Спустя всего несколько секунд я извивалась и стонала. Мои ноги дрожали и могли вот-вот подкоситься. Мое тело трепетало и выгибалось навстречу ему, стремясь все к новым ласкам, пока в моих жилах не взорвался жидкий динамит и, откинув голову назад, я вонзила ногти в стену. Из моего горла рвались стоны наслаждения.
Все вокруг плыло и качалось, а он выпрямился и, взяв меня за руку, заставил сделать один шаг, отделявший меня от зеркала, а сам остановился у меня за спиной.
— Посмотри, какая ты красивая, — шепнул он мне на ухо. — Ты это видишь?
Я взглянула в зеркало,
— Я хочу тебя трахнуть, — пробормотал он мне в волосы. — Можно мне тебя трахнуть?
— Да, — прошептала я. — Да.
Я перевела взгляд с зеркала на коробку с салфетками на столике передо мной. У меня за спиной раздался звук расстегиваемого ремня, затем расстегиваемой верхней пуговицы, шорох замка молнии и опущенных брюк, треск разрываемой упаковки презерватива. И вот уже его рука осторожно наклонила меня вперед, заставив опереться о столик. Он снова вздернул мое платье и придвинулся ко мне… И внезапно мы стали единым целым. Он вошел в меня вслед за своим запахом. Он изогнулся, прижимаясь ко мне теснее и снова касаясь губами моей шеи. Из его рта вырывались приглушенные стоны.
Я подняла глаза к зеркалу, чтобы взглянуть на его лицо и убедиться, что для него это означает то же, что и для меня, но мой взгляд зацепился за мое собственное отражение.
Это была уже не я.
Мои волосы растрепались, а тело подалось вперед, чтобы позволить мужчине войти в меня. Мои черты исказило наслаждение, а в глазах горела животная страсть. Я стала безумной и развратной. Эту женщину в зеркале звали не Либби Рабвена. Она была неукротимым диким зверем. И это со мной сделал не секс. Это сделал он. И я ему это позволила. Я хотела, чтобы он это сделал.
Я мгновенно закрыла глаза, испугавшись того, что отныне, глядя в зеркало, буду видеть только такое отражение.
Его движения становились все резче. Он выпрямился, впившись пальцами мне в бедра. Его желание все возрастало, наши стоны становились все громче, и вдруг он вскрикнул — за секунду до того, как это сделала я. Мы застыли. Наслаждение толчками распространялось по нашим телам, все еще соединяя нас и постепенно затихая.
Джек не отстранился, едва кончив. Он еще несколько секунд оставался во мне, пытаясь унять свое дыхание. Наконец он наклонился и нежно поцеловал меня в затылок.
— Это было бесподобно, — произнес он.
Я услышала, как он выдергивает из коробки на столике несколько салфеток. Закрыв глаза и опустив голову, я ожидала, пока он приведет себя в порядок. Затем я выпрямилась, одернула платье и, прежде чем открыть глаза, отвернулась от зеркала.
— Это было бесподобно, — повторил он и поцеловал меня в лоб.
Но если прежде его легчайшее касание открывало мне все новые двери в мир будоражащих душу и тело, почти роковых по своему накалу наслаждений, то сейчас я ощутила лишь острый укол стыда и чувство вины.
Мне удалось улыбнуться и слегка кивнуть. Я не знала, как с ним разговаривать после того, что мы сделали. Любые слова казались
— Ты не против, если я на минутку отлучусь? Подожди меня здесь. Мне надо от этого избавиться, — он кивнул на скомканные салфетки у себя в кулаке. — А потом я принесу чистые полотенца и халат, чтобы ты смогла принять душ. Хорошо?
Я снова кивнула, хотя внутри меня от ужаса все сжалось в комок. Он рассчитывал, что я останусь? Стану с ним разговаривать? Вести себя так, как будто нет ничего противоестественного в том, что я сделала с человеком, которого практически не знаю?
Он посмотрел на мой рот, как будто хотел меня поцеловать и как будто я должна была напомнить ему, что умею разговаривать. Потом он улыбнулся и снова поцеловал меня в лоб.
— Бесподобно, — произнес он, наклоняясь, чтобы поднять упаковку от презерватива. — Подожди пару минут, — попросил он и начал подниматься по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз.
Как только он скрылся из виду, я поспешно пересекла коридор, подобрала трусики и затолкала их в сумку, сунула руки в рукава пальто и чуть ли не бегом выскочила на веранду. Подбежав к двери, я увидела замок невиданной конфигурации. Я уставилась на него, не в силах понять, что тут надо нажать, или потянуть, или повернуть, чтобы вырваться на свободу.
Я услышала шум воды в туалете.
«Я должна отсюда выбраться. Я должна уйти!» — в отчаянии подумала я, шаря руками по золотистому замку. Я так и не поняла, что именно сделала, но раздался щелчок — и дверь открылась. Я осторожно прикрыла ее за собой и сбежала по ступенькам настолько быстро, насколько мне позволяли высокие каблуки. Оказавшись на тротуаре, я повернула в сторону набережной.
Я рассчитывала, что на Кингсвей мне удастся поймать такси. В противном случае я могла выйти на дорогу, параллельную той, по которой шагала, и взять такси на стоянке у ратуши.
Как будто в ответ на мои молитвы впереди замаячил оранжевый огонек такси. Я подняла руку и заспешила к проезжавшему мимо автомобилю. К счастью, водитель меня заметил и притормозил у обочины.
— Девоншир-авеню, Кемптаун, — выпалила я, плюхнувшись на потрескавшуюся черную кожу заднего сиденья и защелкивая на груди ремень безопасности.
«Мы даже не поцеловались, — осознала я, когда такси тронулось с места. — Мы занимались сексом, но ни разу не поцеловались».
Всю дорогу до моего дома эта мысль не давала мне покоя. Я занималась сексом, но мои губы остались нецелованными.
Где та женщина, которая хотела, чтобы я догадалась, кто она? Я не слышала ее голоса с тех пор, как пришла в себя по дороге в больницу. Она произносила имя Джека так, как если бы знала его, и знала очень близко. Она одна из женщин, с которыми он был до меня? Но мне почудилось в ней что-то знакомое. И она говорила так, как будто меня знает. Она сказала, что и я ее знаю. Где она? Я хочу, чтобы она сказала мне, кто она, потому что она не может быть…
Август 2008