Презумпция виновности

Шульгина Анна

Но из кухни ему выйти не дали — прежде чем понять, что делает, Соня оказалась стоящей в дверях, не позволяя ему пройти.

— От того, что вы поговорите через час, что-то изменится? Тогда отстань и дай человеку выспаться!

— Все-все, я понял, — Димка поднял вверх ладони, признавая поражение, и сделал пару шагов назад. — Укусишь ещё…

— Никакой опасности, — Соня убежденно мотнула головой и, плотоядно посмотрев на недоеденную булку, которую все ещё сжимала в руках, добавила. — Я брезгливая, что попало, в рот не тяну.

Они

оба повернулись в сторону Нелли Павловны, которая с прежней невозмутимостью продолжала шинковать огурец на тонкие до прозрачности ломтики, а потом переглянулись. Ладно, если бы этот смешок услышал только один из них, но это уже массовые галлюцинации.

— Ты прямо, как та собачка, которая маленькая, но концентрированная, — Димка попытался протиснуться мимо Сони.

— Умнее ничего не придумал? Если тебе не жалко брата, то сделай одолжение мне — не нужно его будить. Ты не видел, в каком состоянии Даниил был вчера?

— Видел, — он нехотя кивнул, стараясь сдержаться и не улыбнуться.

Все-таки эта мелкая очень забавно смотрится, когда пытает силой остановить того, кто может отбросить с дороги, даже не заметив её сопротивления. Но то, что она так бросается на защиту Даньки, оценил. Конечно, сам он предпочел бы кого-нибудь более предсказуемого и менее скрытного, но брату Золотце подходит, у обоих мозги работают по левой резьбе. О том, кого эти двое могут родить, и подумать страшно…

— Тогда зачем издеваться?

— Да ну тебя, — он в сердцах махнул рукой. — Не буду я к нему лезть, как проснется, пусть приходит на пляж. Таня с Машуткой сейчас там, я иду к ним. Пройти дашь?

Соня молча отступила, зорко проследив, куда он направился. Ну, не второй этаж, уже хорошо. Нужно постараться притушить эту агрессию, а то скоро начнет смотреть на Дана взглядом влюбленной дурочки и таскаться следом той самой собачонкой, о которой только что упомянул его брат.

Уныло и без аппетита дожевав булочку, Софья решила, что лучше будет подняться наверх, раз она сегодня потенциально опасна для общества. Нечего лишний раз наводить подозрения на свою вменяемость.

Только уже на лестнице она поняла, что продолжает сжимать уже порядком прогревшуюся керамику чашки, которую зачем-то тащит с собой. А, ладно, на кухню возвращаться не хочется, захватит с собой, когда будет идти вниз.

В спальне было точно также тихо и сумрачно, как и во время её отбытия к обществу. Тихое размеренное дыхание Даниила намекало на то, что он продолжает мирно душить подушку, не заморачиваясь на предмет ускользающей и возвращающейся, как Карлсон, девушки.

Соня крадучись прошла к постели, стараясь не разбудить раньше времени и аккуратно пристроила чашку на прикроватную тумбочку. Если Дан и проснулся, то никак это не продемонстрировал.

Снятое платье с легким шорохом легло на подлокотник кресла, следом за ним полетело белье.

Так, а теперь нужно залезть под одеяло так, чтобы не потревожить спящего…

— Кто-то

мне вчера обещал, что утром покажет, как скучала… — Даниил так быстро повернулся и, ухватив за талию, завалил её на себя, что Соня от неожиданности тоненько заверещала и зажмурилась. — Что такое?

— Дань! — девушка, отдернувшись, звучно шлепнула ладонью по его голому плечу. — Ты сдурел, так пугать?! А если бы я не успела поставить чашку? Ты понимаешь, что могла я тебя ошпарить?! — разъяренной кошкой вывернувшись из его захвата, она села на край кровати, опустив ступни на пол и пытаясь отдышаться. Да уж, поприветствовала любимого с утра… Теперь осталось хоть как-то утихомирить сердце, колотящееся где-то в районе горла и заставить пальцы перестать трястись. Ещё и в груди как-то нехорошо закололо…

— Сонь… — похоже, до Дана дошло, что она не притворяется, поэтому он предельно осторожно и нежно обнял её за плечи и потихоньку уложил рядом с собой. — Извини, не думал, что ты так испугаешься.

Отвечать она не стала, плотно зажмурившись и лежа под одеялом мраморной статуей. Игривое настроение куда-то мгновенно пропало, теперь Софья путалась успокоиться, периодически мелко вздрагивая. Блин, вот что у мужиков за идиотские шутки! Неужели они действительно считают, что, если подкрасться сзади и неожиданно схватить за ребра, ещё и громко вякнув что-нибудь на ухо, это смешно?

— Золотце, — так и не дождавшись никакой реакции, он приподнялся, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Ты не плачешь?

— Не дождешься, — чтобы ответить, пришлось разжать зубы, которые тут же предательски клацнули.

— Тшшш, — Даниил приподнялся, усаживаясь на кровати так, чтобы опереться спиной на изголовье, и насильно устроил Соню себе на колени. — Я забыл, что ты такая боязливая…

Девушка, немного помолчав, залезла чуть выше и прижалась носом к его шее.

— Дело не в этом. Представь, что вчера ночь, когда ты спрашивал, сплю ли я, мне пришла бы в голову блажь подпрыгнуть и заорать. Хочешь сказать, что не испугался бы?

— Ну, визжать бы точно не стал… — широкая ладонь успокаивающе поглаживала её по спине, пока Соня не перестала нервно вздрагивать. — Я бы тихонько рядом лег. С сердечным приступом.

Софья фыркнула и, помедлив, довольно сильно укусила его за ключицу.

— Чтобы в следующий раз думал, прежде, чем сделать что-то похожее.

— Обязательно, — пока она успокаивалась, Дан успел вытащить из волос удерживающие их шпильки и пальцами расправил все ещё влажные темные пряди. — Куда ты ходила?

Ясно же, что сейчас резкие или подчеркнуто сексуальные действия точно не в тему, поэтому он медленно поглаживал её затылок и узкую спину, легонько целуя нахмуренный лоб и скулы.

— На кухню… — постепенно бешено стучащий пульс утихал, зато по телу разливалась истома. Даже желание треснуть Даниила в лоб, чтобы больше никогда так не пугал, прошло, уступив чуда более мирным порывам.