При реках Вавилонских
Шрифт:
Ласков недоверчиво покачал головой:
– Абсурд. Берг скорее покончит с собой, чем пойдет на пытки.
Мазар кивнул:
– Да, пистолет у него с собой. Надеюсь, он успеет им воспользоваться.
Талман заказал еще один джин.
– Как насчет Добкина? Он ведь был в Амане, верно?
– Да, Добкин был тесно связан с военной разведкой и к тому же знает много секретов кабинета. Что касается министра иностранных дел, то он… знает все. – Мазар опустил голову, потом посмотрел на Ласкова. – Мириам
Он замолчал, ожидая ответа.
Талман тоже посмотрел на Ласкова, но тот сохранял невозмутимое выражение лица. Молчание затягивалось.
Наконец Мазар вздохнул.
– Как человек, отработавший в разведке тридцать лет, я скажу так: надеюсь, они все погибли. – Он выдержал паузу и добавил: – Хоснер, я уверен, уже мертв.
Некоторое время все молчали, потягивая свои напитки, глядя на поднимающиеся над дорогой волны горячего воздуха. Наконец Ласков откашлялся:
– Что у тебя есть на Риша?
Мазар открыл дипломат и вытащил тонкую папку.
– Это же чистое безумие. Ни у одного из вас нет никакого опыта работы, нет доступа к информации, нет навыков. – Он протянул ее Талману. – Впрочем, я, похоже, тоже тронулся.
– Сила этой страны, – сказал Талман, листая страницы досье, – в том, что она такая маленькая. Информация как бы ходит в семейном кругу. Рядовой вполне может поговорить с генералом или главой службы разведки, воспользовавшись помощью знакомых. Но по мере того, как мы стареем как нация, мы становимся похожими на других, наш мир обюрокрачивается и разделяется перегородками. Такова тенденция, и даже ты не сможешь ее замедлить, Хаим.
Мазар хмыкнул:
– Перестань. Если что-то пойдет не так, мы все окажемся в тюрьме.
Ласков нетерпеливо посмотрел на обоих:
– Ладно, хватит. – Он повернулся к Мазару: – Ты принес аэрофотоснимки?
– Да. Их тысячи. С американского спутника и с «СР-71». Я захватил наиболее перспективные. Американцы сейчас крепко дружат с Аманом. Мне пришлось долго объяснять, для чего фотографии понадобились Шин Бет. Полагаю, вы сможете разобраться, что там на них видно, не хуже любого фотоаналитика.
– Надеюсь, сорок лет службы не прошли даром, – сказал Ласков и, забрав у Мазара верхнее фото, взглянул на него. Внизу были указаны географические координаты места – широта и долгота. Фотография показывала оконечность Синайского полуострова. – В этом году слишком большая облачность.
– Весна, – вставил Мазар, сам не зная для чего. – Здесь в основном Египет, Судан и Ливия. Насколько я понял, вас по-прежнему интересует восток.
– Интересует, – отозвался Ласков. – Риш ведь родом из Ирака?
Мазар улыбнулся:
– Если бы все было так легко. Группа Риша состоит в основном из палестинцев.
Ласков слушал его вполуха. Он рассматривал снимки, сделанные над Тигром и Евфратом. Разведывательный самолет «СР-71» пролетел над этим районом сегодня утром на высоте двадцать пять тысяч метров. Еще несколько фотографий показывали пустыню. Низкое солнце отбрасывало длинные, искаженные тени, ложившиеся на иссушенную землю. Ласков поднял голову и посмотрел на Мазара:
– Есть фотографии Ирака, сделанные в полдень?
Мазар заглянул в записную книжку:
– Только со спутника. В 12.17. Американский разведывательный самолет появится там только в конце дня завтра.
– Тогда достань мне снимки со спутника, – сказал Ласков.
– Попробую. – Мазар поднялся. – За такое меня вполне могут отдать под трибунал, но мне плевать. – Он закрыл дипломат. – Дайте мне знать, если на вас снизойдет озарение. А я пока займусь поисками предателя.
Талман, читавший досье на Риша, взглянул на собравшегося уходить шефа Шин Бет.
– Ты уже допрашивал арабов, готовивших минометный обстрел?
– Да. Они ничего не знают. То есть они искренне считают, что ничего не знают. Но кое-какие мелочи, ничего не говорящие им, имеют значение для нас. Ну, вы сами понимаете.
– Что-нибудь выяснили? – спросил Талман.
– Уверен, что работал с этими бедолагами именно Риш. Есть еще любопытные детали, но их надо проанализировать, прежде чем делать выводы. Буду держать вас в курсе дела.
Ласков встал и пожал Мазару руку:
– Спасибо. Но ты дурак, что сделал это.
– Знаю. – Он достал платок и вытер взмокший лоб. – За тобой должок. Я тебе напомню при случае.
– А может, прямо сейчас? – Ласков взял со стола мокрую салфетку и положил в нее что-то. – Вот, держи. Это твоя плата.
Мазар посмотрел на него широко открытыми глазами:
– Уверен?
– Это же твоя работа.
Мазар взял салфетку, положил ее в карман рубашки и быстро вышел на площадь Святого Георгия, где остановил такси.
18
«Лир» опустился ниже, но все же недостаточно низко.
– Давай собьем, – предложил Брин.
Хоснер покачал головой:
– У нас перемирие до захода солнца и не в наших интересах его нарушать.
– Чушь. В любом случае они не стали атаковать днем. Так что никакая это не передышка.
Добкин, занятый тем, что рисовал план местности, поднял голову:
– Не совсем так. Они могли бы постреливать по нам весь день и доставлять мелкие неприятности. Мне не больше тебя, сынок, приятно это перемирие, но надо быть реалистами.