Прибалтика. Война без правил (1939-1945)
Шрифт:
В Эстонии в 1945—1946 гг. органами НКВД — МВД (в этот период наркомат внутренних дел переименовывается в министерство) по антисоветским обвинениям было арестовано 3445 и 571 человек соответственно. Кроме того, в 1945 г. было арестовано 286 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 г. — 314 человек. Таким образом, общее число арестованных органами НКВД—МВД ЭССР в 1945 г. составило 3731, а в 1946 г. — 887 человек. Из этого числа в 1945 г. — 1476 «немецких ставленников и пособников». В 1946 г. по этой категории было арестовано всего 30 человек, причем в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» {656}.
В Латвии картина репрессий против коллаборационистов по линии НКВД — МВД имела тот же характер. В 1945—1946 гг. по антисоветским обвинениям в республике было арестовано 3275 и 1776 человек соответственно.
Репрессивная деятельность органов НКВД—МВД Литовской ССР была несравненно более масштабна, чем деятельность их коллег в Латвии и Эстонии. В 1945 г. по антисоветским обвинениям НКВД Литвы было арестовано 19 183 человека — вдвое больше, чем в остальных балтийских республиках вместе взятых. В 1946 г. число арестованных в республике по антисоветским статьям серьезно снизилось и составило 5322 человек. Кроме того, в 1945 г. в Литве было арестовано 6312 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 — 799. Таким образом, общее число арестованных НКВД — МВД Литовской ССР составило в 1945 г. 25 495 человек, а в 1946 г. — 6121. Из этого числа в 1945 г. — 3313 немецких ставленников и пособников. В 1946 г. число арестованных по этой категории составило 938 человек. Как и в остальных прибалтийских республиках, в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент {658}.
1945 и 1946 гг. стали периодом наиболее жесткого противостояния между повстанцами и советскими силовиками, когда жестокость обеих противоборствующих сторон достигла своего предела. Широко применялись карательные методы и тактика запугивания населения. Со стороны властей это были высылки, аресты, показательные процессы над «лесными братьями» и крестьянами, обвиненными в пособничестве. Приговоры печатали в газетах. Практиковались и такие акции, как демонстрация трупов повстанцев в публичных местах — под предлогом их идентификации, на опознание приводились родственники, включая детей {659}.
В 1945 г. в Литве было убито 9672 партизана. За тот же период войска НКВД, милиция, бойцы истребительных отрядов потеряли 214 человек. Потери среди советско-партийного актива составили 575 человек {660}.
В 1946 г. в Литве, Латвии и Эстонии вместе было выявлено и обезврежено 117 антисоветских групп, 88 из них — в Литве {661}.
В 1945 г. Военный трибунал войск НКВД Литвы осудил по 58-й статье, главным образом за бандитизм и измену родине, 8675 человек, из них 468 человек были приговорены к высшей мере наказания. Председатель литовского Бюро ЦК М. Суслов посчитал такую практику излишне либеральной. Он писал в Москву Г. Маленкову: «Учитывая обостренную политическую обстановку в республике, эту карательную политику Военного трибунала войск НКВД отнюдь нельзя считать жесткой. Скорее наоборот» {662}. Особое недовольство Суслова вызвал тот факт, что Военная коллегия Верховного суда СССР утвердила только 47% смертных приговоров, заменив остальным наказание различными сроками лишения свободы. «Наша карательная политика вызывает недоумение… и требует исправления» {663}, — считал Суслов.
Ужесточение репрессий вызывало ответную реакцию со стороны повстанцев. «Лесные братья» использовали свои методы устрашения населения, предупреждая о возможных карах для каждого, кто будет сотрудничать с властью. Местное население хорошо знало, что эти предупреждения не были простой угрозой {664}. Под «сотрудничеством с властью» подразумевалось участие в хлебозаготовках, подписка на государственный заем, голосование на выборах, т. е. — все проявления социальной активности.
Власть готова была пойти на компромисс, но лишь с теми, кто был согласен отказаться от борьбы и сложить оружие. Этой цели служили кампании по легализации (амнистии) «лесных братьев», которые устраивались несколько раз. Разрешение на проведение очередной легализации давала Москва. Кампания по легализации начиналась с обращения республиканских властей «к народу». В нем указывалась определенная дата и объявлялось, что «участники банд, добровольно явившиеся с повинной в органы власти, сдавшие оружие и порвавшие всякую связь с бандитами, будут прощены» {665}. В Литве первое такое обращение было издано 9 февраля 1945 г. Кроме массовых, общереспубликанских кампаний проводились местные акции по легализации «лесных братьев» и «уклонистов». Кампании эти в целом имели успех, после чего ряды «лесного братства» заметно редел и. «Уклонисты» среди явившихся с повинной составляли подавляющее большинство — до 85%. {666}В 1945 г. в Литве таким образом легализовалось 6264 человека, в Латвии — 2632, в Эстонии —1623. В следующем году поток желающих покинуть леса в Латвии и Эстонии был еще более интенсивным (2055 и 1262 человека соответственно). В Литве же таких добровольцев в 1946 г. оказалось почти в 10 раз меньше, чем в 1945 г. — всего 656 человек {667}.
Помимо легализации было сделано и еще одно послабление. Согласно постановлениям ГКО № 9871с от 18 августа 1945 г., СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г., репатриированные коллаборационисты-прибалты, подобно репатриированным коллаборационистам прочих национальностей, должны быть направлены на шестилетнее спецпоселение {668}. Однако для Прибалтики этот принцип был изменен. 3 марта 1946 г. была издана директива наркома внутренних дел СССР:
«1. Всех латышей, эстонцев и литовцев, находящихся в проверочно-фильтрационных лагерях НКВД СССР, которые после проверки окажутся полностью реабилитированными и подлежат освобождению из лагерей, — отправлять к месту жительства их семей, соответственно в Латвийскую ССР, Литовскую ССР и Эстонскую ССР.
2. Не подлежат отправлению на родину:
а) работающие в лагерях, обслуживающих предприятия, по которым имеются специальные правительственные решения о передаче проверенного контингента в данную отрасль промышленности;
б) подлежащие в соответствии с правительственными решениями направлению в районы расселения» {669}.
Инициатива об амнистии для репатриированных коллаборационистов исходила от руководства Латвийской ССР. В марте 1946 г. Я. Калнберзиньш и В. Лацис направили В. Молотову докладную записку с просьбой отменить высылку латышских легионеров в отдаленные районы страны и оставить их в республике. Свою просьбу руководство Латвии мотивировало следующим образом: большинство бывших легионеров были не добровольцами, а мобилизованными; в случае их высылки их семьи оставались без кормильцев; репрессии в отношении легионеров отрицательно влияют на настроения местного населения; высказывались опасения дефицита рабочих рук.
Инициатива получила поддержку со стороны МВД СССР. Министр внутренних дел С. Круглое предложил разрешить всем латышам непризывного возраста вернуться к месту жительства, а латышей призывного возраста направить на строительство и в промышленность на территории республики. Более того: глава МВД также считал необходимым распространить это правило на жителей Эстонии и Литвы.
Репатриированные литовцы, латыши и эстонцы, служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в качестве рядовых и младшего командного состава, были освобождены от отправки на шестилетнее спецпоселение и из проверочно-фильтрационных и исправительно-трудовых лагерей подлежали возвращению в Прибалтику. Из директивы МВД СССР от 19.04.46 г. № 00336: «1. Министрам внутренних дел союзных и автономных республик, начальникам Управлений Министерства внутренних дел краев и областей немедленно учесть во всех лагерях МВД, спецпоселениях и рабочих батальонах репатриированных советских граждан из числа латышей, эстонцев и литовцев, являющихся постоянными жителями Латвийской, Эстонской и Литовской ССР, составив на всех этих лиц подробные именные списки, раздельно на жителей Латвийской, Эстонской и Литовской ССР.
2. Лиц призывных возрастов указанных национальностей, служивших в немецких строевых формированиях, демобилизация сверстников которых из Красной Армии не производилась, направить организованным путем в промышленность и на строительство в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую ССР, с закреплением их на этих работах до конца демобилизации их сверстников из Красной Армии.
3. Все репатриированные латыши, эстонцы и литовцы, не служившие в немецких строевых формированиях, находящиеся к моменту издания настоящего приказа в проверочно-фильтрационных лагерях, лагерях ГУПВИ и рабочих и прошедшие проверку, подлежат направлению на родину к месту жительства семьи.