Прибавка в весе

Его выпустили, и это было замечательно. Звали его Чарльз Ламбаски, он же Чарли Лэйн, он же Чак Льюис, он же Джек Кент; и он только что отбыл четыре с половиной года из десяти, к которым был приговорен за вооруженное нападение.

Тюремная жизнь пошла ему на пользу, он поправился и в тридцать два года выглядел едва на двадцать пять. Он был чуть выше шести футов ростом и весил сто семьдесят восемь фунтов, без капли жира. У него было квадратное лицо с выступающей челюстью и большим носом, широко

Из тюрьмы он отправился на поезде на Центральный вокзал. Его снабдили билетом, костюмом и десятью долларами, а также сообщили фамилию офицера, к которому он должен явиться. Бумажка с этой фамилией полетела в окно, как только поезд отошел, а Чарли плюхнулся на сиденье и перенесся мысленно на четыре с половиной года назад. Словно этих лет и не было, а суд и все остальное — просто дурной сон. Теперь он кончился, и Чарли возвращается обратно. Великолепно.

Поезд пришел на Центральный вокзал, и Чарли, сойдя налегке, поехал на такси туда, где часто бывал в прежние времена. Таксист пожаловался, на отсутствие сдачи, но все же нашел. Чарли направился в закусочную на углу.

За стойкой был новичок. Он взглянул на Чарли:

— Сэр?

— Уолли здесь?

— А кто просит?

— Чарли Ламбаски.

— Сейчас посмотрю.

Чарли присел у стойки. Смешно, что приходится тут представляться. Четыре с половиной года назад Чарли Ламбаски знал всякий. Ну да беспокоиться не о чем. Многие его помнят. А новички быстренько выучат его имя.

Из кухни вышел Уолли — маленький толстенький человек в грязном белом фартуке, похожий больше на поваренка, чем на хозяина. Круглое лицо его расплылось в улыбке, и, восклицая:

"Чарли! Старина Чарли!” — он стиснул ему руку.

— Рад тебя видеть, Уолли.

Уолли окинул его критическим взглядом:

— Хорошо выглядишь. Поправился.

— На несколько фунтов, — признал Чарли.

— Тебе нужна твоя чековая книжка?

— Ну да. Я пуст.

— Пошли на кухню.

Чарли проследовал за низеньким человеком на кухню и подождал, пока Уолли возился с небольшим сейфом в углу. Хозяин отпер дверцу, вынул книжку, защелкнул сейф и передал книжку Чарли.

— Вот она — в точности как ты оставил. С процентами. Я таскал ее в банк постоянно, и они вносили проценты.

Чарли заглянул в книжку. Больше шести тысяч. Отлично. Хватит на жизнь, пока он не встанет на ноги.

— За это спасибо, — сказал он.

— Для мила дружка, — пошутил Уолли. — Кофе хочешь?

— Нет, благодарю. Еще дел полно.

— Ну, понятно.

Чарли направился было к выходу, потом обернулся:

— Энди там же?

— Нет, он переехал года два назад. Постой, я тебе напишу новый адрес.

Чарли подождал, потом взял клочок бумаги, снова поблагодарил Уолли и вышел. Он поймал такси, назвал водителю адрес, откинулся на сиденье и задумался об Энди.

Энди был его напарником. Они почти все время работали вместе на Кореи, который занимался всем понемногу — и род этих занятий определить было затруднительно. То приходилось выбивать долги из наркоторговца, то пугать какого-то деревенщину, решившего вторгнуться на территорию Кореи, то устроить какую-нибудь заварушку. То есть работа была разнообразная и интересная, не кабинетная, и, за исключением некоторых сольных мероприятий, они всегда работали вместе с Энди.

Скоро все опять будет так, предвкушал Чарли. Он, может, остановится у Энди на денек-другой, приведет себя в порядок, потом подыщет где-нибудь квартирку и уведомит Кореи, что вновь готов к работе. И вернется к прежней жизни, легкой и приятной.

Энди поселился теперь на Сорок седьмой улице. Чарли подивился окружавшему его убожеству: прежде Энди жил в местах получше. Невдалеке был Шестнадцатый полицейский участок, памятный Чарли по паре приводов в юности. Находился он рядом со школой — неплохо придумано.

Чарли зашел в дом. Лифта не было, и он потащился на третий этаж. Звякнул звонок, и через минуту Энди, открыв дверь и поглядев на Чарли, широко ухмыльнулся и воскликнул:

— Чарли! Входи, старый боевой друг!

Чарли вошел, посмеиваясь приятелю в спину. Энди совсем не изменился — все такой же, худой и жилистый, больше семнадцати не дашь. Ростом он был чуть меньше шести футов, и многие относились к нему пренебрежительно — до тех пор, пока не сталкивались вплотную.

Энди закрыл дверь, и они остановились в маленькой загроможденной гостиной, глядя друг на друга.

— Чарли, старый дружище.

— Ну, привет, Энди.

— Дай на тебя посмотреть. А ты пополнел.

— Немного.

— Ну садись же. Хочешь пива?

— Да можно. Четыре с половиной года не пробовал.

— Сейчас принесу, посиди пока.

Энди поспешил на кухню, а Чарли оглядел комнату. Она была вся заставлена дешевой мебелью — старые кресла с громадным диваном, несколько столиков с настольными лампами, — словом, выглядела как уголок магазина Армии спасения. В качестве жилья Энди все это выглядело забавно.

Энди вернулся с пивом и уселся наискосок от Чарли.

— Ну вот, Чарли, прямо как в старые времена.

— Точно.

Чарли попробовал пиво — оно было замечательное, холодное и вкусное и приятно щекотало рот. Ему припомнились долгие ночи в тюряге, мечты о банке холодного пива и все в том же духе.

— Ну что, какие планы, Чарли? — спросил Энди.

— Огляжусь несколько дней. Потом возьмусь за старое. Как думаешь, возьмет меня Кореи обратно? Энди удивился:

— А ты там, на казенных хлебах, разве не видел Кореи?

— На казенных хлебах? В тюрьме, что ли?

— Ну да. Он попался год назад. Было много шума вокруг мафии, вмешался конгресс, и Кореи попался.

— Не знал. А кто принял дела?

— Понятия не имею. Думаю, все рухнуло.

— Ты там больше не работаешь?

— Чарли, ты отстал от жизни, — рассмеялся Энди. — Я покончил с рэкетом два года назад. Когда женился.

— Женился? — уставился на него Чарли.

— Ну да. Надо же, в конце концов, как-то устраивать свою жизнь. И хорошо сделал, а не то и меня бы сцапали.