Прибрежный пират. Эмансипированные и глубокомысленные (сборник)
Шрифт:
«Боже мой, – подумала она, – они разговаривают со мной так, словно помолвка сделала меня лет на десять старше! Будто я буду жаловаться на них их матерям!»
На Юге девушка после помолвки – и даже недавно вышедшая замуж – вправе была рассчитывать на такое же полушутливое подтрунивание и лесть, как и любая дебютантка, но здесь такое обращение, кажется, считалось недопустимым. Один молодой человек после удачного начала – он стал говорить о глазах Салли Кэрролл и продолжал в том духе, что они его пленили сразу же, как только он вошел
Она очень обрадовалась, когда в танце ее перехватил Роджер Паттон и предложил немного посидеть, отдохнуть.
– Ну и как себя чувствует наша южная Кармен? – спросил он, весело подмигнув.
– Отлично. А как поживает… сорвиголова Мак-Грю? Прошу прощения, но из всех северян я знаю только его.
Кажется, ему это понравилось.
– Что вы, – ответил он, – кому-кому, а уж профессору литературы, конечно, точно доводилось читать «Выстрел Мак-Грю»…
– А вы здесь родились?
– Нет, я из Филадельфии. Меня импортировали из Гарварда учить студентов французскому. Но здесь я живу уже десять лет.
– На девять лет и триста шестьдесят четыре дня больше, чем я!
– Нравится вам здесь?
– Ну, как бы вам сказать… Конечно нравится!
– Правда?
– Ну а почему нет? Разве я выгляжу так, словно мне тут плохо?
– Я только что видел, как вы посмотрели за окно на улицу – и вздрогнули.
– Просто воображение разыгралось, – рассмеялась Салли Кэрролл. – Я привыкла, что на улице всегда тихо, а здесь вот посмотришь за окно, а там снегопад, и иногда мне кажется, что там движется что-то неживое.
Он понимающе кивнул головой:
– Вы бывали когда-нибудь раньше на Севере?
– Пару раз ездила на каникулы, в июле, в Северную Каролину, в Ашвил.
– Правда, здесь очень приятные люди? – спросил Паттон, показав на танцующие пары.
Салли Кэрролл вздрогнула. Гарри то же самое говорил!
– Конечно! Правда, они все… псовые.
– Что?
Она покраснела:
– Ой, простите! Это прозвучало гораздо хуже, чем должно бы. Видите ли, для меня все люди делятся на псовых и кошачьих, вне зависимости от пола.
– И кто же вы?
– Я – из кошачьих. Вы вот тоже. Как и большинство южан и большая часть присутствующих здесь женщин.
– А Гарри?
– Гарри – совершенно точно из псовых. Кажется, все мужчины, с которыми я сегодня общалась, из псовых.
– А что вы подразумеваете под этими «псовыми»? Внешнюю видимую мужественность, в отличие от утонченности?
– Наверное, да. Я никогда не анализирую – я просто смотрю на человека и тут же говорю: этот из «псовых», а этот – из «кошачьих». Наверное, со стороны выглядит смешно?
– Вовсе нет! У меня когда-то была собственная теория насчет здешних людей. Я считаю, что они все замерзают.
– Что?
– Я думаю, что они все потихоньку превращаются в скандинавов: видите ли, они тут все «ибсенизируются». Понемногу и едва заметно они становятся все более унылыми и меланхоличными. Из-за долгих зим. Читали Ибсена?
Она отрицательно покачала головой.
– У его героев есть общая характерная черта – особая задумчивая суровость. Они все праведные, ограниченные и безрадостные, у них отсутствует способность переживать огромную радость или печаль.
– Не улыбаются и не плачут?
– Совершенно верно! Вот в чем заключается моя теория. Видите ли, здесь живут тысячи шведов. Мне кажется, сюда они едут потому, что здешний климат очень похож на скандинавский. Постепенно происходит смешение рас. Прямо здесь, перед нами, их едва ли наберется с полдюжины, но целых четыре губернатора нашего штата были родом из Швеции… Я вам еще не надоел?
– Нет-нет, мне очень интересно!
– Ваша будущая невестка – наполовину шведка. Мне лично она симпатична, однако по моей теории шведы вообще отрицательно влияют на американцев как на нацию. Среди скандинавов, знаете ли, самый высокий процент самоубийств в мире.
– Но тогда почему вы живете здесь, раз тут так тоскливо?
– О, на меня это не действует. Я обладаю довольно замкнутым характером, да и вообще, книги для меня значат гораздо больше, чем люди.
– Но ведь в книгах Юг обычно описывается трагически, не правда ли? Все эти испанские сеньориты, черные волосы, кинжалы, кружащая голову музыка…
Он покачал головой.
– Нет. Трагические народы – все сплошь с Севера! Они не могут себе позволить ободряющей роскоши выплакаться всласть.
Салли Кэрролл вспомнила о своем кладбище и подумала, что, видимо, примерно об этом всегда и говорила, утверждая, что ей там отнюдь не тоскливо.
– Самые веселые в мире люди – это, наверное, итальянцы… Ну ладно, это скучная тема, – оборвал он разговор. – Хочу добавить лишь одно: вы выходите замуж за прекрасного человека!
Салли Кэрролл внезапно исполнилась к нему доверием.
– Я знаю. Я ведь из тех, кто хочет, чтобы в какой-то момент их окружили заботой, и я уверена, что так и будет.
– Пойдемте танцевать? Знаете, – продолжил он, когда они встали, – мне очень приятно встретить девушку, которая знает, зачем она выходит замуж. Девять из десяти невест, выходя замуж, считают, что это просто шаг в закат, как в кино.
Она рассмеялась; он ей очень понравился.
Через два часа по пути домой она уютно устроилась рядом с Гарри на заднем сиденье автомобиля.
– Ах, Гарри! – прошептала она. – Мне так холодно!
– Но ведь здесь тепло, милая моя девочка!
– Но снаружи холодно. И еще ветер воет!