Прибытие
Шрифт:
Здесь была магия. Она очень облегчала жизнь местному люду. Они практически не знали, что такое голод и эпидемии, выкашивающие полмира. Ведь император всегда мог приказать в страдающий район прибыть магов земли, и целителей. Школ магических слава богу хватало.
Так вот, земли эти формально принадлежали клану Охотников. Это суровые воины и маги, жившие в замке в самом центре Гиблых земель. Практически на перекрёстке этих тонких мест. Их поставили сюда охранять остальную империю от тварей. Что они найдут в появлявшихся замках – никого не волновало. Тем более, что замки эти появлялись аккурат на
Якобы клана, потому что практически сразу по прибытию их передовой отряд нарвался на отряд хозяев этих земель. Вломили им Охотники неслабо. Так неслабо, что воспоминания об этом до сих пор причиняют Гансу нестерпимую боль. Они так даже от красноармейцев не получали. А ведь у всех немцев было с собой огнестрельное оружие, а горстка Охотников была вооружена лишь мечами, арбалетами и магией.
А самое обидное было то, что все эти неблагодарные свиньи. Отряды поддержки их подразделения, и мирные жители, которым Штраус фактически сердце открыл, внезапно повернулись против своих спасителей и помогли Охотникам одержать победу над остатками Аненербе.
Они ушли. Смогли уйти. Нашли Вольфсангель и замок их принял, как родных. С тех пор они Охотников больше не видели. А эти… предатели, отправили гонца в русскому императору. Гонец – один из бывших офицеров Вермахта, который по его же словам жутко устал от этой войны, прибыл ко двору и рассказал почти всю правду. Что шла война, им удалось сделать прокол, и они прошли сюда, спасаясь бегством от наступающей армии. Ну, право слово, зачем совершенно постороннему монарху знать, с кем конкретно они воевали, и сколько бед принесли на русскую землю. Не на эту же землю, верно?
Император выслушал, подумал, пошептался с каким-то генералом и сделал гонцу предложение, от которого тот не смог отказаться. Гиблые земли были поделены на двадцать вполне приличных доменов. По количеству замков и раскинувшихся вокруг них деревень, в которых вполне можно было обустроиться и жить. Двадцать баронств. И именно беженцам нужно было решить, какой из родов станет баронским, а кто просто расселится в разных баронствах. Новоявленные бароны должны будут принести весьма суровую клятву верности. Она была на основе магии крови и не прощала нарушения. За преступления одного отвечал весь род. Вполне логичное ограничение, чего уж там.
Было ещё одно условие. Все эти баронства должны были присягнуть ещё и главе клана Охотников и составить единый клан, призванный хранить эту землю от тварей.
Вот только от Охотников ни к одному из баронов так никто и не пришёл. А замок был закрыт для посещений, никто не мог в него войти. Защита не пропускала. Никто даже не знал, живы они, или уже того… Проверить, правда, не решились.
Время шло, об Охотниках стали как-то постепенно забывать. Тем более, что баронства очень неплохо выполняли взятые на себя обязательства по защите империи от прорывов. Кроме того, прибывшие немцы обладали весьма обширными знаниями и множеством образцов оружия и не только. Так что вскоре в империи начался промышленные бум с эпицентром в Гиблых землях. А уж когда у пришельцев начала проявляться
Более подробно нам рассказывать было не нужно. И так информации выше крыши. Её бы в голове уложить.
Фон Вюрт добавил только, что они не оставили попыток найти проход назад в наш мир, но, ничего не получалось. Можно было только сюда пройти. Время от времени их эксперименты срабатывали, и в местах, недалеко от замка Охотников появлялись люди. Сегодня был прогресс, Великому магистру удалось захватить остров. Вот только прохода для них это не открыло. Сам же Ганс вместе с Кристианом, увидев шинель Сергея, не сдержались и бросились на него, на свою беду. Остальные, скорее всего, ушли, потому что не сделали ни одной попытки освободить попавшего в плен фон Вюрта.
Ещё голова добавила вскользь, что с жителями баронств они до сих пор на ножах. Собственно, поэтому его и бросили, чтобы местным не попасться. Да и до замка слишком близко, а нарваться опять на Охотников никто из них не хотел.
– М-да, дела. – Протянул дед. Послышалось турпанье крыльев, а затем кряканье где-то в камышах. – Ром, сходи, попробуй утку добыть. Надо свою часть договора выполнять, крови этому обрубку сцедить. А нам пожрать, да выдвигаться. Не всю же жизнь на этом острове сидеть.
– Куда подадимся? – Сергей сел рядом с ним, кутаясь в свою шинель.
– Мы всё ещё мало знаем. Надо бы освоиться. А вообще дороги у нас всего три. Иди прямиком к императору двинуться, но тут палка о двух концах, может, ему уже пришлые до геморройных колик надоели и нас он просто казнит, от греха подальше. Второй путь – прибиться к какому-нибудь баронству. Опять же, есть нюанс, – и он выразительно покосился на одежду старого друга. – А вдруг ещё живы те, кто эту форму не понаслышке знает? Так что лучше не рисковать.
– А третий путь? – я расчехлил ружьё. Время близилось к обеду и наведённый фашистами недобитыми туман полностью рассеялся. Теперь видимость была хорошая, и я мог разглядеть берег даже с этого места.
– Вон к тем ребятам стукнуться. Башку этого хрена показать, как признак лояльности. Они суровые ребята, авось примут. Раз в замок никто зайти не может, значит, его охраняют. – Логично резюмировал дед.
– Вы психи. Вы самые настоящие психи, – утвердительно сообщила голова, хотя мы говорили по-русски. Значит, что-то этот фон Вюрст всё-таки понимает на языке противника. – Ну, давайте. Идите. Болт в задницу поймаете, мигом мозги на место встанут.
– Лично меня всегда поражала эта странная связь между головой и задницей, – с чувством произнёс Сергей. – Тебя вон полностью этой совершенно ненужной части тела лишили, и сразу по-русски начал понимать. Чудеса прямо в решете, ёптить.
Они ещё о чем-то перепирались, но я их не слышал, а стоял и смотрел туда, куда указал дед, говоря об этих легендарных Охотниках.
Замок был абсолютно чёрным. Он взмывал ввысь, подпирая небо, и, казалось, был облит жидким тёмным стеклом. Я даже понять не мог, что это такое: окна с затонированными стёклами, или стены полностью были из какого-то странного сплава.