Прибывшие
Шрифт:
— Ну, или если максимально тупо: этот сигнал имеет смысл — то есть, в сущности, является сообщением. Следовательно, вы обнаружили нечто крайне необычное. Так что же это? Как вы думаете? Как бы вы это назвали? Инопланетный разум? — Это были завершающие слова его длинного монолога. Он членораздельно и медленно задал кульминационные вопросы. А по сути — один вопрос, ответ на который я знал.
Пауза.
Я застыл.
Было понятно, что меня застали врасплох. Я повержен. Чем дольше я молчал, тем сильнее шумел
— Никита Сер…
Он не успел переспросить, прежде чем я наконец ответил:
— Да.
Тишина.
Все замолкли.
Этот ублюдок, что заставил меня нервничать последние пять минут, с удивлением хлопал глазами. Будто бы и не ожидал такого ответа.
И тут зал с грохотом встал, словно по команде. Все до единого подняли руки вверх. В меня будто из пулемета начали стрелять самыми разными вопросами. Я поплелся назад, не отвечая ни на один из них. Навстречу тут же выбежала Ольга, схватила меня за плечи и потащила за ширму. Гул пытающихся перекричать друг друга журналистов усилился, когда я скрылся из виду.
— Народ! Давайте успокоимся! — Ольга, спрятав меня, вернулась на сцену и пыталась унять галдеж. — Конференция окончена!
Эпизод 3. Тишина
Раннее утро. Солнце слегка выглядывает из-за горизонта. Запах леса, свежесть серебристой росы. Вокруг то и дело подают голоса обитатели лесной чащи — кукушки, дятлы, назойливые комары, жуки огромных размеров, пролетающие со звуком бомбардировщика. Впервые за долгое время я выбрался на природу. Но не по своей воле.
— Что у вас там? — Надоедливые люди в форме. Командир с погонами полковника уже в сотый раз задает этот вопрос по рации.
И в сотый раз ему отвечают:
— Тишина…
Мой утренний кофе уже давно остыл, но я не выпил и половины. Переминаюсь с ноги на ногу возле большой военной палатки. Сказать, что нервничаю, — это ничего не сказать. Но сегодня со мной рядом — единственный по-настоящему старый друг, посреди этих безликих лиц, которые окружают меня в последние дни. Мы приехали сюда за несколько часов до назначенного времени. И теперь стоим в ожидании.
— Ты готов? — Ольга подошла ко мне, держа между пальцев недокуренную сигарету. Странная у нее привычка. Когда она нервничает, курит несколько сигарет залпом, но при этом не имеет вредной зависимости. Последний раз я видел ее в окружении табачного дыма после смерти ее отца.
— Готов? Даже не знаю, что ответить…
— Говорят, приехали какие-то важные шишки. Сидят в палатках.
— Да это не палатки. У меня квартира раз в пять меньше по площади…
Она рассмеялась, но потом, словно вспомнив, из-за чего мы здесь, сдвинула брови и сделала глубокую затяжку.
— Интересно, что будет дальше? — я почему-то решил задать самый сложный на сегодняшний день вопрос.
— Не знаю. Надеюсь, нечто новое…
И тут внезапно наступила тишина. Какая-то странная — пугающая, гробовая. Все лесные звуки разом смолкли. Не стало слышно шелеста деревьев. Притих щебет птиц. Насекомые перестали надоедливо жужжать возле ушей.
Полковник, который всё это время ходил перед нами взад-вперед, нервно крутя в руке рацию, замер как вкопанный.
— Вы слышите? — проговорил он, оглядываясь по сторонам.
— Что слышим? — спросил я.
— Ничего…
Зашуршала рация:
— Так, заметил движение…
Командир резко вздрогнул и, поднеся рацию ко рту, начал пристально разглядывать пшеничное поле, перед которым мы и разбили большой палаточный лагерь.
— Какое движение? Где? — спросил он.
— В вашу сторону. Не пойму, что это…
В ту же секунду полковник поднял руку. Это знак. Другие военные, которые скучающе стояли вокруг нашей небольшой базы, начали нервно топтаться на месте.
— Всем быть наготове. — После подачи сигнала он посмотрел на меня с Ольгой и начал напяливать противогаз.
Нам тоже выдали эти штуки и объяснили, как ими пользоваться, но мне пришлось повозиться, прежде чем я сумел натянуть резиновую маску. Вояки, словно муравьи, начали разбегаться по своим местам с оружием на изготовку. Они окружили нас с Ольгой, прикрывая. Это было пугающе. Что нас ждет? Мы терялись в догадках.
— Ну же! Докладывайте! Что за движение? Что это? — командир повысил голос: сквозь противогаз говорить было затруднительно.
— Это… кажется, это человек.
Небольшая пауза. Полковник не знал, что ответить.
— Человек? Какой еще человек?
— Я слежу за ним. Прямо посреди поля. Гражданский.
— Как он выглядит? У него есть что-нибудь в руках? Какого хрена он там делает?!
— Обычный гражданский. В костюме. В руках ничего нет. Он просто… идет к вам.
— Так, мать вашу. Держим ухо востро… — раздраженный командир стоял во главе шеренги военных. Все как один всматривались в горизонт.
Пока не появился он.
Мужчина средних лет, в строгом черном костюме. Он шел издалека. Напрямик через поле, по направлению к нам. Шагал аккуратно, не торопясь. А вся наша куча народа молча наблюдала за каждым его движением. Он смотрел прямо на нас. Словно знал, кто мы.
Незнакомец был в двадцати метрах, когда полковник, сняв противогаз, сказал в громкоговоритель:
— Стоять!
Эхо от звучной команды раскатилось над полем — и вновь вокруг повисла тишина. Мужчина остановился. Дружелюбно улыбнувшись, спросил: