Причал

Шпаликов Геннадий Федорович

Грузовик подъезжает к одному из подъездов. Начина­ют сгружать вещи.

Шкипер входит во двор. Садится на скамейку у тен­нисного корта. Смотрит сквозь две решетки корта на гру­зовик у подъезда. Кажется, что он внимательно следит за игрой, а на самом деле он смотрит на грузовик. Он под­зывает девочку, что-то говорит ей, указывая на Алешу, Девочка послушно кивает головой и убегает. Вскоре она возвращается вместе с Алешей. Стоит рядом, не уходит. Ждет, когда они начнут разговаривать.

— Иди отсюда, — отгоняет ее шкипер. Девочка отходит, но недалеко. Стоит

смотрит.

– Здравствуй, — говорит шкипер Алеше.

Здравствуйте.

Как живешь?

Живу.

Слушай, иди ко мне жить. Зачем ты сейчас мате­ри? У нее будет ребенок. Понимаешь, это ее ребенок и его. А ты уже посторонний, тебе уже пора в приют, в дом сиротки. Ты хочешь жить в приюте?

В интернате?

Какая разница! Кем твой отчим работает?

Он бухгалтер.

Не очень весело. Ты тоже хочешь быть бухгалтером?

Нет.

Правильно. Ты будешь матросом. Сначала — бар­жа, а после, как говорится, весь мир у наших ног. Завтра утром мы уплывем отсюда. Свой новый адрес знаешь?

Какой адрес?

Адрес вот этого дома, номер квартиры.

Забыл.

Иди быстро посмотри и бегом назад.

Теплые вещи брать?

Никаких вещей. Завтра получишь форму.

Маме сказать?

Лучше мы ей потом скажем. Беги!

Шкипер смотрит сквозь решетку теннисного корта, как Алеша бежит к подъезду, пересекая двор. Он не воз­вращается довольно долго. Белый мяч туго отскакивает от ракеток. Мужчина спокойно ходит но своей половине, не торопясь бьет но мячу. Он совсем загонял ребят. Они прыгают но площадке, мечутся от сетки к задним лини­ям. Они отбиваются.

11

Почта. Девушка за столиком быстро подсчитывает буквы в телеграмме. Она читает текст подряд, без всяко­го выражения:

«Москва, Ново-Подмосковная, 2/5, кв. 7. Маховой А.Н. Я не хочу быть бухгалтером. Алеша».

Пять девяносто, — говорит девушка и выписыва­ет квитанцию.

Шкипер подает в окошко деньги. Алеша сидит на ска­мейке, разглядывая цветные плакаты гражданской авиации о стремительной перевозке почты в современных самолетах.

12

Алеша и шкипер едут в такси. Алеша показывает на шляпную коробку:

Там шляпа?

Откуда ты знаешь?

У меня в такой коробке ежик живет. А зачем вам шляпа?

Это подарок.

Мы сейчас едем на день рождения?

Нет, у нее уже был день рождения.

Это у кого?

А какая тебе разница?

А что вы кричите?

Слушай, называй меня на «ты». Мне так проще.

Ладно. Ты капитан?

Нет, я шкипер.

Шкипер — это лоцман?

Шкипер — это шкипер. Попятно?

Нет.

Капитан — это капитан, лоцман — это лоцман, боцман — это боцман, якорь — это якорь, шкипер — это шкипер, и ничего больше! Понятно?

А что вы кричите?

Опять «вы»!

Что ты кричишь?

– Я не кричу, я тебе объясняю. Куда бы ты хотел поехать? Деньги у нас есть.

Поехали обратно.

Почему?

Если ты все время будешь так кричать, у меня лопнут уши.

Ты обиделся? Зря. У меня такой голос от работы. У бухгалтеров одни голоса, у шкиперов — другие. — Шкипер набрал воздуха в легкие и вдруг крикнул:

Эй, на буксире! Малый вперед! Шофер вздрогнул и резко затормозил.

13

Причал у Малого Каменного моста. Поздний вечер. Гаснут рекламы над крышами домов, гаснут фонари набереж­ной. Громко бьют куранты Спасской башни. В ночном городе куранты слышны на самых дальних переулках, а здесь они рядом. Катя сидит на носу баржи, считая удары курантов.

Раз, два, три.Всего двенадцать ударов. Полночь.

По широкому деревянному трапу на берег выводят ло­шадей. Их сопровождают женщины. Катя смотрит на лоша­дей. Рядом, зевая, стоит Павлик. Он накрыл плечи одеялом.

Еще не вернулся? — спрашивает Павлик.

Heт.

Лошади медленно сходят на берег.

Я пошла.

Куда?

Искать.

Где ты его найдешь?

Не знаю. Где-нибудь.

Ложись спать, он скоро придет.

А я далеко не уйду. Я буду возвращаться сюда через каждый час и снова уходить, если его здесь не бу­дет. — Катя сбегает на берег, оборачивается; у борта, отчаянно зевая, стоит Павлик. — Пусть он ждет меня!

Слушаюсь.

14

Лошади идут мимо кинотеатра «Ударник», выходят па Каменный мост. Они идут спокойно и неторопливо, их никто не подгоняет, копыта звонко постукивают об ас­фальт. За мостом лошадей ведут вверх по улице, а Катя сворачивает к Александровскому саду.

Она идет вдоль невысокой ограды, а в саду на ска­мейках целуются, и у деревьев тоже целуются, и на­встречу ей идет парень, обнимая девушку.Катя поднимается на пустую Красную площадь, идет к Мавзолею. Она видит торжественную смену караула.

15

Катя спускается к Москве-реке, идет вдоль набереж­ной, отворачиваясь от тех, кто целуется.

Катя медленно идет над рекой, внизу деревянная пристань, покачиваются лодки, река течет неслышно, она гладкая и темная, от нее прохладно.Катя видит человека, сидящего на ступеньках у са­мой воды. Он что-то бросает в воду. Катя спускается бли­же, и теперь она видит, что человек бросает в воду разоб­ранные части пистолета. Это пожилой, крепкий мужчина в простой куртке и белой рубашке без галстука .Он выб­росил последнюю часть пистолета и молча смотрит на воду. Катя садится рядом на ступеньку. Человек не сразу заме­чает ее.

Вы кого-нибудь застрелили?

– Да.

– Я бы вас задержала, но ведь вы меня сразу утопите.

Конечно, утоплю.

Это вам не поможет. Нельзя утопить всех очевид­цев. Все равно вас поймают.

Не поймают. Я не оставляю после себя никаких следов.
– Я сейчас кричать буду!

А что ты будешь кричать?

Что-нибудь!

Начинай.

Мама! — крикнула Катя, подумав.

А ну, еще.

Караул!

Прекрасно. Еще!

Никого вы не убили. Я вам не верю.