Причастные - Скрытая угроза
Шрифт:
– Сначала за вашими деньгами, потом - в Гамбург, разумеется.
– А как же взрывчатка?
Во, какие вопросы интересуют, оказывается, ветеранов советского цирка!
– Взрывчатку мы, к сожалению, забрать не можем. В Берлине свои курды, в Гамбурге - свои. За эту платил Семнадцатый, так что, считайте, мы ее подарили российскому посольству в лице господина Матвеева. Приедем и на месте разберемсяs Да, слушайте!
– вспомнил вдруг Эльф что-то очень важное.
– Почему вы назвали Матвееву именно Гамбург?
Я так долго мучился тогда, выуживая из собственной памяти, с чем
Но вначале я решил сказать о другом:
– Видишь ли, Юра, с этого города я начинал свое знакомство с Германией. Там остались люди, с которыми я могу выйти на связь и в случае чего попросить о помощи.
– Вот как, - Эльф почувствовал некоторую недоговоренность.
– А если не секрет, с каким заданием вы туда ездили?
– Думаю, что теперь уже не секрет.
Я еще накануне решил, что про историю девяносто седьмого года можно и даже нужно рассказать Эльфу, не упоминая, разумеется, заказчика.
– Это было два года назад. И мы должны были встретиться в порту с человеком по имени Сергей Малин.
Эльф даже притормозил и смерил меня долгим пристальным взглядом.
– Вот это да! Большаков, неужели вы и на его организацию успели поработать?
– Нет, - честно признался я, - встреча тогда не состоялась.
– Жаль, - резюмировал он.
– Ну, да ладно! Какие ваши годы!
Я улыбнулся и предложил:
– А давай-ка откровенность за откровенность. Мы ведь тоже не лаптем щи хлебаем. Учимся думать потихонечку. Вот, например, тогда, в кнайпе, ты сказал нам, мол, для курдов ты в Гамбурге. Ну, я и решил, что это не просто так, что это намек. Я прав?
– Ты даже вообразить себе не можешь, Крошка, насколько ты прав! Только в Гамбурге есть смысл что-то организовывать сегодня. И то, что там есть ваши люди - прекрасное совпадение. Они могут нам пригодиться. Но для начала мы сделаем ставку как раз на людей Сергея Малина.
Вот, черт! Если б я еще знал, кто такой этот загадочный Малин! Но вопросы задавать было негоже, тем более что через пару секунд Эльф сказал:
– Обратите внимание на "трабант" в правом ряду. Он уже довольно долго едет за нами.
– На таком музейном экспонате заниматься слежкой?
– Вот и я думаю, - согласился Эльф, - ерунда какая-то!
Подозрительный "трабант" "вел" нас до Большой Звезды, то есть круговой развязки с триумфальной колонной в центре, а по улице Семнадцатого июня мы ехали уже со спокойной душой. Знаете, кстати, в честь чего она так названа? Я специально поинтересовался, и оказалось, что в 1953 году в этот день было жестоко подавлено восстание рабочих в гэдээровской части Берлина. Это было одно из первых (после Гданьска) выступлений в завоеванных Советским Союзом странах. Немцы так и говорили: оккупационные власти Москвы. А мы тогда ничего об этом и не слыхали. Дружба-фройндшафт и никаких проблем.
В "Кауфхофе" на Александерплатц тоже все прошло на удивление нормально.
Лично мне очень не понравился этот пост. И Эльфу, как я понял, тоже. Даже еще сильнее. Он все ворчал сердито:
– Никогда здесь никакого поста не было. Откуда взялась полиция? Что за ерунда?..
Наконец, по каким-то только ему понятным признакам, Эльф окончательно определился и произнес вслух:
– Это не полиция.
И уже начав тормозить, он внезапно ускорился и все-таки сшиб золоченым кенгурятником неправильного человека в форме дорожного полицейского, который за какую-нибудь долю секунды до этого попытался выстрелить в лобовое стекло нашего автомобиля и отпрыгнуть. Не удалось бедняге ни то ни другое.
Неприятный эпизод. Во всех отношениях.
После такого инцидента мы дружно молчали минут пятнадцать. Потом Эльф процедил сквозь зубы:
– Если это действительно была полиция, на следующем посту нас всех повяжут.
– Понимаю, - сказал я.
Следующий пост довелось увидеть очень скоро. Но там на нас даже внимания не обратили.
Глава седьмая
ТЕРАКТ С ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ
1
Дом правительства сверкал сахарной белизной на солнце, и даже выцветшее от жары небо казалось по контрасту с ним ярко-синим.
"Красиво", - оценил про себя генерал-майор Кулаков, и сразу вспомнил, каким был этот дом шесть лет назад после танкового обстрела. Невольная ассоциация вернула его к событиям под Вязниками. Подумалось: "Что-то частенько у нас стали в мирное время из танков палить".
С Геной Шалимовым, от которого он только что вышел, познакомился Кулаков не в мирное время, а больше пятнадцати лет назад в Афгане. Шалимов приезжал туда от информационно-аналитического управления КГБ, приезжал в короткую командировку, а застрял надолго, и вышло так, что они подружились. Потом судьба раскидала в разные стороны. Гена в дела военные больше не совался. После девяносто первого года он и из КГБ уволился, стал чистым администратором с каждым годом все более высокого уровня. И вот теперь у него был огромный кабинет в аппарате правительства с гербовыми телефонами, референтами и секретаршами.
Шалимов сам разыскал старого друга и пригласил к себе. Кулаков как человек военный доложил о звонке начальству, то есть Форманову. Тот прикинул, к кому из кремлевских бонз может быть ближе Шалимов, подумал с минуту, но не стал ни с кем советоваться и встречу разрешил. А объяснять опытнейшему Кулакову, что следует поменьше рассказывать и побольше вытягивать из собеседника, было бы абсолютно несерьезно.
Вытягивать-то особо и не пришлось - Шалимов сам все выложил. Миновав вежливый обмен вопросами и джентльменский набор необязательных реплик о семье и детях, он решительно проговорил: