Причём тут менты?!
Шрифт:
— Это не чувство юмора, это чувство справедливости.
В дверь позвонили.
— Если ты пойдешь откроешь, я тебя помою! — пообещал Атас черноголовому.
На свою беду, тот пришел в себя раньше других, и именно ему довелось попробовать «финалголовой» терапии.
— Открою! Открою!
Не выпуская из руки «Макаров», Атас дал мне сигнал развязать черноголового, а сам пододвинул ему принесенный Аленушкой чайник:
— Ополаскивайся быстрее.
Я стыдливо отвернулся.
Черноголовый привел себя в порядок секунд за десять, так ему не терпелось избавиться от неприятных ощущений! Затем он робко встал и зашагал к двери
— Крикни: «Открываю», — приказал он тихо, — и открывай, не заставляй ждать.
— Открываю.
Черноголовый начал поспешно поворачивать замок. Атас дал мне знак вжаться в стену, девушки тихо исчезли во второй комнате.
Парень снял цепочку. Не знаю, на что он рассчитывал. Что его узнают по голосу? В тот момент, когда он начал приоткрывать дверь, его навсегда избавили от неприятных ощущений. Я еще не слышал такого грохота. Рой пуль впился в тело черноголового, отбросил его на стену. Запомнилось, что он какое-то время завис в неестественном положении, не касаясь пола подошвами ног, направленной чуть снизу вверх очередью его на мгновение словно пришпилило к обоям. Треск автомата еще не смолк, когда в квартиру впрыгнул парень с пистолетом. Он забавно держал ноги в раскарячку, в такой позе и свалился. Атас все же позволил себе выстрелить. Да ведь уже можно было не опасаться поднять шум!
Автоматчик убрал палец с крючка, тело черноголового с грохотом рухнуло на пол. Я приземлился бесшумно — уверенной рукой Атас зашвырнул меня в комнату. И перебазировался сам, высунув в коридор лишь ствол пистолета. «Если автоматчик достаточно решителен, он не отступится! Ему приказали ликвидировать притон, он сейчас зальет коридор свинцом и начнет медленно продвигаться вглубь квартиры, обрабатывая все на своем пути! Шансов мало!» Мне стало грустно.
Треск автомата послышался снова. Я оказался прав, теперь пули рикошетом скрежетали о стены коридора. По лицу Атаса я заметил, что он собирается шмальнуть вслепую — а другой возможности зацепить или испугать автоматчика у него не оставалось! — когда вдруг очередь неожиданно оборвалась. Послышался глухой удар, шум…
— Э-гей! Есть кто живой?
— Стоять! Стреляю! Кто такие?
— Давай, попробуй стрельни! «Астратур»! Когда мне удалось подняться и выглянуть в коридор, Атас уже беседовал о чем-то со здоровенным битюгом в камуфляже. В руке у того был бронещит, типа омоновского. Черноголовый больше напоминал решето, в котором процеживают клюквенный сок, парень, схлопотавший пулю от Атаса, лежал смиренно и даже не посвистывал дырочкой в левом боку. Дырочку почти нельзя было заметить, если б не пробитая черная кожанка. А рядом в агонии корчился почти перерубленный пополам человек.
— Он нас боковым зрением заметил, при шлось ребром щита вмазать, — словно оправдываясь, объяснял Атасу битюг, — может, и перестарались, да слабей ударить страшновато было…
С ним рядом переминались с ноги на ногу еще четверо. Без щитов, но тоже в камуфляже.
— Да по мне хоть бы он сдох. Он ваш. Видите? — Атас поддел носком полусапожка любопытную игрушку.
Так я впервые увидел знаменитый «борз», «волк» — забавную чеченскую пародию на АКМС'У, убогий пасынок «шмайсера». Еще
386 я успел заметить, как Атас, под одобрительное ворчанье битюга, обтирает «Макаров» и вкладывает его в руку расстрелянного черноголового.
— Нажмете потом его пальцем на курок, чтоб он тест прошел…
— Ясное
— Лев Александрович Распетрович, вот его адрес на Пестеля, отзвонитесь вашим бригадам… — Атас протянул бумажку. — Пошли, Дима, теперь их игра!
— Там, в дальней комнате, девчонки… надо бы их в больничку…
— А показания на этих?!
— Да на кой! — поддержал меня Атас, что у вас, без их показаний состава не наберется, что ли?! Если не можете помочь, так мы их на моей тачке увезем, влезут!
— Им нужно в хорошую частную клинику! — разъярился я. — Дайте ваш радиотелефон, я сам Корневу позвоню!
— Не кипятись. Все учтено, эвакуируем мы их! Просто, забавно — за этот день мы в нашу клинику на Вавиловых уже штук семь таких девчоночек завезли!
Я не нашел в этом ничего забавного. Еще семь таких же! И это за один день! До машины Атасу пришлось тащить меня волоком. Дело закончилось так, как я и предполагал: как никчемушный, но сильный запой. Плохие наказаны, добро торжествует… Да как оно может торжествовать, мать его, если таких притонов еще…
Думаю, мне пришлось бы проваляться в больнице столько же, если не больше, чем спасенным девицам — моя башка все-таки не выдержала всего этого напряга, — если, Корнев не прислал ко мне эскулапов на дом. Ведь «Астратур» обеспечивает и медицинское страхование! Но на следующее же утро лично Игорь Николаевич Корнев, вице-президент концерна, нарушил все строжайшие предписания врачей. Сперва я подумал, что он просто приехал меня навестить.
Я открыл ему дверь и сразу же пополз обратно на койку, а он, оставив Богдана скучать в прихожей, сел в то самое кресло, в котором сутки назад красовался Атас. И закурил сигаретку «Давидофф».
— Врачи не рекомендовали меня обкуривать! — предупредил я и попытался уснуть.
Что он мог сказать мне ободряющего, этот дэнди глаженый!
— Вы нам помогли. Понятно, будут выписаны премиальные от концерна, минус затраты на лечение дам и тэ пэ. — Игорь цинично затянулся. — Но любую помощь нужно доводить до конца.
— Этот ваш вчерашний наркоман… ты его знал раньше? Нет? Так мы и установили. Занятная личность. Понятно, мы еще вчера взяли его в работу, наши люди быстро отыскали этого Нострадамуса благодаря вашим отчетам. Когда мне доложили, что он никак ничего не мог знать о банде беспределыцика Распетровича, я им заинтересовался. Согласись, мое любопытство можно понять. Но, понимаешь, возникла проблема. Мне не сложно разговорить человека… Нет, ты не то подумал, у меня не та должность, чтоб позволить себе применять физической воздействие к кому бы то ни было… Так вот, в силу моей природной коммуникабельности мне удается находить общий язык с самыми разными людьми, в том числе и с подобными аномальными личностями. Но, с другой стороны, мой небогатый практический опыт достаточен для того, чтоб я мог понять — когда у ненормального возникает заскок, этот заскок лучше уважить, чем упорствовать в переубеждении. Он почему-то полюбил тебя, Дима. Нет, он не голубой. Скажем, ты как-то смог внушить ему доверие. Он отказался со мной беседовать без тебя. А мне нужно задать ему пару вопросов, которые смогут существенным образом изменить его судьбу в случае, если он найдет на них удачные ответы. Ты не сможешь поучаствовать в нашем диалоге?