Причина смерти
Шрифт:
Выйдя из спальни, я обнаружила их на кухне, попивающими итальянское пиво и перечитывающими рецепт выпечки хлеба.
— Ладно, — сказала я им. — А теперь командовать буду я.
— Осторожно, — запротестовала Люси.
Но я уже приступила к делу: отмерила нужное количество высокосортной муки, положила дрожжи, немного сахара, налила в большую миску оливковое масло. Потом включила духовку на низкую температуру и открыла бутылку «Кот-Роти», потягивать которое положено лишь кухарке, приступающей к серьезной работе. К столу я предполагала подать кьянти.
— Ты
— Кто такой Эддингс? — поинтересовалась Люси.
Она присела на столешницу, потягивая перони. В окнах за ее спиной сгущалась прочерченная падающим снегом темнота.
Я в общих чертах рассказала о том, что произошло сегодня, и Люси больше не задавала мне вопросов. Повисла тишина. Вдруг заговорил Марино.
— Ничего из ряда вон выходящего, — сообщил он. — Одна карточка «мастеркард», одна — «виза», информация по облигациям фондовой биржи. Еще кое-какие бумажки и парочка квитанций. Похоже, счета из ресторанов, но мы это выясним. Не возражаете, если я возьму еще одну? — спросил он, ловким движением бросая пустую бутылку в ведро и открывая дверцу холодильника.
— Посмотрим, что тут еще есть. — Зазвенело стекло. — Много денег при себе не носил. Двадцать семь баксов.
— А как насчет фотографий? — спросила я, вымешивая тесто на посыпанной мукой доске.
— Ничего, — констатировал он, закрывая дверцу холодильника. — Как ты знаешь, он был не женат.
— Но мы не знаем, был ли у него кто-то, с кем он поддерживал близкие отношения.
— Вот именно. Мы не знаем о нем чертову прорву вещей. — Марино взглянул на Люси. — В курсе, что такое «бердсонг»?
— У меня «зиг-зауэр» с таким покрытием, — ответила она, переводя взгляд на меня. — И у «браунинга» тети Кей такое же.
— У этого парня, Эддингса, был девятимиллиметровый «браунинг», в точности, как у твоей тети, и с таким же покрытием. Плюс пули с тефлоном и красной лаковой обводкой по капсюлю. Можно запросто стрелять в любое дерьмо через двенадцать телефонных книг в жуткий ливень.
— Интересно, зачем все это репортеру? — удивилась Люси.
— Есть люди, которые обзаводятся такими штучками только из горячей любви к оружию, — сказала я. — Хотя я не знаю, имеет ли это отношение к Эддингсу. При мне он никогда об оружии не говорил, хотя это ничего и не значит — с какой бы стати?
— Я в Ричмонде вообще KTW не встречал, — заметил Марино, имея в виду пули с тефлоновым покрытием. — Ни легальные, ни нелегальные.
— А на выставках их приобрести можно? — спросила я.
— Все возможно. В одном я уверен на все сто: на выставках этот парень точно бывал. Я еще не рассказал вам про его квартиру.
Я накрыла тесто влажным полотенцем и поставила миску в духовку с минимальной температурой.
— Не могу представить вашему вниманию полный отчет, — продолжал Марино. — Расскажу лишь о самых важных моментах. Начнем с той комнаты, где он, видно, держал личное оружие. Где брал, никто уже не скажет, но у него целый арсенал, было из чего выбрать. И не только пистолеты — AK-47, МР-5 и M-16. С такими в мелочь не стреляют. К тому же он выписывал несколько журналов по проблемам выживания, я нашел «Солджер оф форчун», «Ю-Эс кэвелри мэгазин» и «Бригейд куортермейстер». И, наконец, — Марино сделал глоток пива, — обнаружилось несколько видеокурсов по снайперской стрельбе. Ну, знаете, тренировки подразделений спецназа и тому подобное дерьмо.
Я сварила яйца и смешала пармезан с творогом.
— И что, никаких намеков на то, чем он мог заниматься?
Вокруг мертвеца сгущалась зловещая завеса тайны, и мне все больше становилось не по себе.
— Нет, но он точно охотился за чем-то крупным.
— Или кто-то охотился за ним, — добавила я.
— Он боялся, — уверенно, словно уж она-то точно все знала, заявила Люси. — Никто не пойдет нырять в темноте, прихватив с собой девятимиллиметровый пистолет с водоотталкивающим покрытием, если ему нечего бояться. Так может вести себя только человек, который знает, что его заказали.
Тут я и поведала о странном утреннем звонке неведомого офицера Янга, а заодно упомянула капитана Грина и его поведение, показавшееся мне странным.
— Зачем было ему звонить, если он замешан в этом деле? — нахмурился Марино.
— Ему определенно не хотелось, чтобы я выезжала на место происшествия. И если бы я удовольствовалась информацией, полученной от полиции, то стала бы ждать, когда доставят тело, как, впрочем, обычно и бывает.
— Ну, а мне кажется, что тебя просто хотели запугать, — заметила Люси.
— Пожалуй, что так, — согласилась я.
— А ты пробовала звонить по тому телефону, что оставил несуществующий офицер Янг? — продолжала моя племянница.
— Нет.
— Где он?
Я продиктовала номер, и она тут же его набрала.
— Это номер местного метеобюро, — сообщила Люси, кладя трубку.
Марино вытащил стул из-под покрытого скатертью обеденного стола и сел, широко расставив ноги и опершись руками на спинку. Никто не проронил ни слова, каждый обдумывал факты, выглядевшие с каждой минутой все более странными.
— Послушай, док. — Марино хрустнул костяшками пальцев. — Мне бы надо покурить. Разрешишь здесь или выйти на улицу?
— На улицу, — сказала Люси, тыча пальцем в сторону двери и демонстрируя неожиданную строгость.
— А если я провалюсь в сугроб, маленькая ты негодница? — возмутился он.
— Да там глубина всего дюйма четыре. Так что сугробы только у тебя в голове.
— Завтра пойдем на берег стрелять по жестянкам, — сказал Марино. — Надо же кому-то ставить тебя на место, спецагент Люси.
— Никуда вы не пойдете, — твердо отрезала я. — И никакой стрельбы не будет.
— Ладно уж, давай разрешим Питу открыть окно — пусть подымит, — смилостивилась Люси. — Но это только лишний раз доказывает, что привычки трудно искоренить.
— Кури, но побыстрее, — сказала я. — В этом доме и без того холодно.
Оконная рама заупрямилась, но Марино не уступал, и в конце концов ему удалось отворить окно. Передвинув стул поближе, он зажег сигарету, затянулся и выдохнул дым в москитную сетку.