Причина времени
Шрифт:
Употребив прием предельных значений, Вернадский пришел к окончательному выводу, что размножение живых организмов в биосфере реальной ограничен размерами поверхности планеты и газовой средой (но не пищей в традиционном понимании) и потому минимальная скорость размножения и средняя скорость совпадают. Этот вывод и является окончательным. “Случай не играет никакой роли в механизме биосферы и в жизни. Скорость передачи жизни в биосфере различных видов живого вещества регулируется массой свободного кислорода, который сам является продуктом и проявлением жизни”. (Вернадский 1994А, с. 602).
Он рассматривает множество аспектов и следствий скорости передачи жизни, прежде всего геохимических, то есть те изменения атомно-молекулярного и минерального состояния окружающей среды, которое вносит в нее ЖВ своей жизнедеятельностью.
Поэтому
Где же останавливается этот напор? Каковы реальные размеры биосферы в данном случае? Вернадский определил пределы биосферы – верхнюю и нижнюю, а также ее массу. А какова поверхность биосферы Земли? Конечно, Вернадский оценил ее крайне приблизительно и только размеры сферы, образуемой растениями. Каждое дерево и куст занимает на поверхности почвы определенную площадь, но их листья и ветви, будучи развернутыми, заняли бы площадь в сотни, в тысячи раз больше своей тени, своей проекции на грунт. Любой лес, а особенно тропический, на каждом квадратном метре своей территории имеет гигантское, причем предельное и закономерное, поскольку заняты все горизонты сверху донизу, пространство зеленых поверхностей.
То же происходит и в океане, где зеленый хлорофилльный планктон и водоросли, особенно в местах скоплений типа Саргассова моря занимают громадный объем, при двумерном развертывании увеличивающий площадь земного шара во много раз. Вернадский назвал эту подлинную поверхность планеты трансформационной, т.е. рабочей поверхностью. Оказывается, что в зависимости от сезона площадь планеты больше ее геодезической поверхности на три порядка и больше чем на порядок площади самой большой планеты солнечной системы Юпитера. И если обычная площадь сфероида Земли занимает ничтожную часть поверхности Солнца, то ее зеленая поверхность дает цифры совсем другого, вполне сравнимого порядка – от 0, 86 до 4,2 % площади светила. (34).
Таким образом, биосфера оказывается не слабой плесенью на могучем теле планеты, а самым большим телом солнечной системы кроме, может быть, самого Солнца и поскольку ее поверхность больше геодезической поверхности нашей планеты в тысячи раз, последнюю можно действительно представить как крохотный шарик, завернутый, укутанный в спасительные, охранительные и живительные слои биосферы. Вернадский учитывает при оценке всего лишь поверхность фотосинтезирующих организмов, а если прибавить к ним животных и не фотосинтезирующих бактерий, цифры размеров биосферы еще увеличатся. Вероятно, нельзя сбрасывать со счетов и поверхности, активно наращиваемые на планете человеком. Его цивилизационная деятельность, строительство дорог, мостов, туннелей, зданий и других сооружений, причем не пустых, а глубоко структурированных, с гигантским количеством перегородок внутри создает пористую поверхность Земли и еще более увеличивает ее площадь. Кажется, что существует отличие между поверхностями зеленых листьев и стенами, первые живые, а вторые мертвые. Однако это не так. Произведения человека, конечно, косные
Если бы формулу размножения вывел биолог, он ограничился бы указанием на среду, на пищу, которая есть в среде и наличие которой могло быть служить ограничением для размножения. Но как выяснил Вернадский, настоящим ограничением служит не питательный субстрат, а газ. Газовая фракция есть определенная составляющая часть любого организма и в мире жизни, особенно микроскопической, идет самая настоящая, беспощадная и подлинная война за газ, за возможность дышать. И как мы увидим далее, это имеет решающее значение в образовании времени и пространства.
Вернадский не биолог, а геохимик. То, что биолог называет пищей, для него атомы, из которых состоит планета и эти атомы, как выяснилось, имеют прямое и непосредственное отношение к ЖВ: это одни и те же атомы, текущие непрерывным током из среды в организмы и обратно в среду. Эту главную черту “экономии природы” уловил уже русский натуралист Карл Бэр, очень близко подошедший к понятию биосферы, ему просто не хватило наличного уровня наук для создания понятия. Это ток атомов, “вихрь”, как его называл Кювье, инициируется кроме размножения, еще и питанием, и дыханием организмов. Только за один год через трансформационную поверхность биосферы, собственный вес которой ничтожен по сравнению с массой земной коры (до 16 км мощности), проходит количество атомов, не только сравнимое с нею, но значительно превышающее ее. Холерный вибрион силой своего размножения в потенции может нарастить массу земной коры примерно за 40 часов, что для геологического времени кажется вообще ничтожным и не заметным, но результат чего вполне заметен. И даже медлительный слон даст ту же массу за 1300 лет. (Вернадский, 1994А, с. 340 – 341). В реальности никакому организму не хватит газа, чтобы развить такую свою потенциальную предельную скорость размножения. В реальности тем не менее массу, равную массе земной коры, – 20 24 г – тела ЖВ биосферы пропускают через себя несколько раз в год. (Вернадский, 1994А, с. 350).
А поскольку у биосферы времени много, мы не знаем сколько, то вся масса земного шара, вероятно, не один раз прошла через организмы, на нем жившие. Можно ли после этого сказать, что жизнь создалась на Земле путем химической эволюции и не реалистичнее ли и проще думать, что земной шар в каком-то смысле является произведением биосферы? Вернадский не делает такого чересчур прямого вывода, он просто говорит, что весь характер структур Земли был бы другой, если бы не жизнь. Вся химия планеты производна от химии ЖВ.
Вот явление какого масштаба охвачено в новом понятии – биосфера. И когда Вернадский представил себе работу этого феномена в течение геологического прошлого, а он все-таки минералог и геохимик и ему эта работа представлялась ярче, чем кому бы то ни было, – он не мог не сказать об этом механизме, на который геологи не обращают внимания. Планета не является материнским телом или домом обитания жизни, а составляет с биосферой единую систему, в которой все структуры, все геосферы не случайны и определяются жизнедеятельностью ЖВ.
В предисловии к классической “Биосфере” он писал: “Не предрешая существования механизма планеты, согласованного в единое целое бытия ее частей, он (автор - Г.А.) пытается, однако охватить с этой точки зрения имеющуюся эмпирически научно установленную совокупность фактов и видит, что при таком охвате геологическое отражение жизни вполне отвечает такому представлению. Ему кажется, что существование планетного механизма, в который входит как определенная составная часть жизнь, и, в частности, область ее проявления – биосфера, отвечает всему имеющемуся эмпирическому материалу, неизбежно вытекает из его научного анализа”. (Вернадский, 1994А, с. 316). И далее: “Века и тысячелетия прошли, пока человеческая мысль могла отметить черты единого связного механизма в кажущейся хаотической картине природы”.( Вернадский, 1994А, с. 322).