Причина времени
Шрифт:
Есть кардинальный факт: более строго говоря, геологическое настоящее есть биологическое настоящее даже не всей биосферы, а только фундаментальной хемотрофной биосферы. У микроорганизмов нет предков, нет умерших организмов, следовательно, они всегда живут в настоящем. Они и есть “теперь”, которое стояло перед умственным взором теоретиков времени начиная с Аристотеля. Прошлое одноклеточных есть крохотная длительность от одного деления до другого. Соответственно, нет и будущего, хоть как-то воздействующего на них, хотя бы в той степени, в какой она воздействует на морфологически более сложные организмы, для которых будущее предстает в виде неопределенности и некоторого, пусть и очень простого выбора. В следующих главах мы коснемся этой очень сложной области раздела по признаку времени между одноклеточными и многоклеточными организмами.
Пока же важно сказать, что геологическое настоящее длится хемотрофами. А в прошлое они отправляют свои осадки, свое произведение. Выходя
Сегодня понятия начала геологической истории еще нет. Под ним понимается темное космическое прошлое планеты, ранние стадии ее формирования, когда собственно геологические законы якобы не действовали, а шли процессы роста, аккреции или аккумуляции планеты из протопланетного облака. Однако это представление выходит из рамок эмпирической области в сферу догадок, модельных расчетов, приблизительных представлений. И не случайно так, потому что все подобные расчеты и гипотезы не исходят из реально идущего на земле биологического времени. Они не дают себе отчета, а каков же источник времени, каков характер пространства? Все такие модели или сознательно, или неосознанно, инстинктивно избегают отвечать на вопрос: в результате какие процессов идет время и какое может быть пространство, если нет пока ни биологических процессов, которые их формируют, ни идущего в унисон с ними, отражающие биологические процессы геологического времени, дополняющего его своим пространственным построением.
Единственной эмпирической основой для геологической истории, для определения продолжительности геологических процессов и для определения начала и конца этих процессов служит учение о биосфере, в котором время имеет прочную биологическую базу. Конечно, никто не запрещает представлять, что было до “всегда”, но для этого нужно выйти за пределы самого понятия геологического и биологического времени-пространства. Как, кстати сказать, и поступили физики, введя для начальных гипотетических стадий образования Вселенной теоретическое понятие “сингулярность”, то есть состояние до - времени и пространства, где обычные физические законы становятся “странными”.
Сегодня продвижение всего фронта наук о Земле подтверждает самым прямым образом и гео-, и биоактуализм В. И. Вернадского, но порождает тем самым умственную проблему, поскольку ликвидирует тот временной зазор и пространственную структуру, на которые еще недавно опирались казавшиеся такими ясными понятия о “начале формирования” планеты и о “происхождении жизни”. Путь ее решения – только в разработке представлений ученого о реальном времени-пространстве, формируемом биосферным процессом. Решения вначале хотя бы и в грубых, приблизительных формах, но верно направленных.
Под влиянием каких материально-энергетических процессов происходит движение вещества, выходящего из биосферы, в другие геосферы и оболочки? Биологическое время и пространство дают нам обобщенное представление об этих процессах, конкретные детали которой изучаются во многих дисциплинах наук о Земле: в седиментологии, в литологии. Даже если не принимать в расчет человеческую цивилизацию, которая уже сейчас начинает контролировать течение материально-энергетических и информационных процессов на актуальной поверхности, то и без нее биосфера представляет собой наибольшее возможное разнообразие в мире, которое мы даже не можем себе научно представить.
Вернадский попытался найти общее в этом разнообразии, которое в наши дни само по себе трактуется как один из самых важных законов кибернетики: закон необходимого разнообразия. Он гласит: управляющая система должна быть разнообразнее управляемой, у нее должно быть больше степеней свободы. Не зная таких понятий, Вернадский пытался разнообразие описать качественно. Географическая поверхность планеты – “планетная мембрана” – есть самое удивительное “естественное тело” во всем круге нашего научного опыта, открытое им. Она отделяет, экранирует биосферу от губительного воздействия космического холода и радиации, но в то же время не изолирует, но пропускает требуемую полосу излучения. Может быть, самое главное и общее есть то, что поверхность планеты благодаря действию живого вещества обладает способностью к управлению телом планеты и упорядочиванию ее наиболее массовых и главных материальных процессов. Способность к упорядочиванию обеспечивается прежде всего тем, что в термодинамическом плане эта теплая поверхность имеет наивысшую степень сложности вещества. Здесь находится полюс сложности вселенной вокруг нас, мы находим в биосфере самые невероятные по составу и строению, еще чуть затронутые анализами химические соединения, источником которых является только живое вещество биосферы. (Аксенов, 1998Б). Соответственно и связи между такими сложными телами, взаимодействия и перестановки из такого количества факторов умножает сложность и порождает многочисленные спонтанные движения. Об этом Вернадский догадывался в начале века, когда описывал найденное им явление “живое вещество” и искал, что же в организмах является, помимо белка, газов, жидкостей, других запасных питательных органических соединений, собственно живым
Понятие вечности жизни спасает, казалось бы, безнадежное положение. Мы поступим научно, методически правильно, говорит нам Вернадский, если не будем объяснять свойства вещей их происхождением, следовательно, геологическую историю сводить к началу космического времени. Такой путь совершенно не информативен. И био-, и геоактуализм призывает сосредоточиваться на анализе состава предмета более, чем на его “родословной”, оставив это занятие другим областям знания, за пределами науки. Практично, научно выгоднее считать, чтобы не плодить гипотезы, что жизнь была всегда, живое вещество не появлялось нечаянно или даже как-то эволюционно закономерно из вещества инертного. Отсюда логически неопровержимо следует, что всегда была образуемая им актуальная поверхность планеты – система биосферы, всегда шло время, и ниоткуда не возникла, а была всегда неразрывно связанная с временем пространственная диссимметрия живого вещества - действительно чрезвычайно важное свойство внутреннего строения живых тел. Время прошедшее отсчитывается от актуальной поверхности и потому всякие космогонические представления, как и предсказывал Вернадский, тот “научный фольклор”, как он их называл, должен уступить место обычной науке измерений, изучающей то, что есть, а не как оно из чего-то другого появилось.
Итак, в биосфере или на актуальной поверхности расположено самое сложное по составу и строению косное вещество, имеющее своим источником вещество биоты. Естественно, благодаря водным растворам и газовому смешению оно вступает в сложные цепочки реакций. Не углубляясь в детали, достаточно здесь сказать, что отсюда, из наследственных структур и до самых отдаленных от поверхности сфер вещество, упрощаясь, движется к равновесию за счет и в соответствие с градиентом сложности и степенью диссимметрии. Стремление к уравновешенности соответствует всем физическим и термодинамическим правилам, оно являет собой аналог энтропии, то есть в нем наглядно процесс идет только в направлении к равновесию. Древнее – значит проще. Чем далее от актуальной поверхности отстоит горная порода, тем она старше и тем она проще в строении, не говоря уж о том, что она представляет собой рацемичную кристаллическую структуру. Иначе говоря, любая структура, поскольку она всегда может образовываться в правых и левых вариантах атомного строения, обязана состоять согласно энтропии из равного количества этих изомеров, то есть быть рацемичной. Такой рацемичной и является практически любое инертное вещество на поверхности и в недрах планеты. Практически, но не точно. Все вещество в целом – и живое, и неживое – располагается на некоей лестнице рацемичности, обладает разными ее степенями, разным процентным отношением неравенства к равенству левого и правого вещества. И это, вероятно, будет соответствовать старению породы. Возможно, найдется способ обнаружить определенную корреляцию между степенью диссимметрии (или обратной ей степенью рацемичности) и возрастом данного комплекса породы.
Источник термодинамической неравновесности продолжает по инерции действовать в том веществе, которое покидает живые организмы и отправляется в бассейны седиментации. Когда говорят, что оно насыщено энергией, это, по сути дела, означает, что оно еще сохраняет остатки диссимметрии своих структур, полученные от живой материи. Продвигаясь по слоям литосферы, оно постепенно рацемизируется, теряя энергию и кристаллизуясь, успокаивается на какой-то конечной станции равновесия, хотя распад его в абсолютном смысле потенциально никогда не прекращается вплоть до исчезновения его и перехода в элементарные частицы, может быть. Этому продвижение “вниз” отвечает продвижение вверх воды, газов, которые и уносят энергию из кристаллизирующихся пород.
Так почему же происходит этот распад – от бактерии до элементарной частицы? Как ни странно, механизм этот предугадал все тот же Ламарк, на что никто тогда не обратил внимания.
Глава 19
ПРИНЦИП ЛАМАРКА
Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, Он положил в меру возможного и здесь добиться сходства; но дело обстояло так, что природа того живого существа вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному.