Причуда мертвеца
Шрифт:
Он перевернул страницу записной книжки и написал:
«Просила ли леди Стаббс мисс Бруис отнести Марлин что-то сладкое? Если нет, то почему мисс Бруис утверждает, что просила?»
Он задумался над этим. Мисс Бруис могла и сама догадаться отнести девочке пирожные и фруктовый напиток. Но, если так, почему бы ей не сказать об этом? Зачем лгать, что леди Стаббс просила ее об этом? Может, она солгала потому, что, придя в лодочный домик, увидела, что Марлин мертва? Но если мисс Бруис невиновна, такое поведение очень для нее неестественно. Она не производит впечатления нервной женщины или чересчур мнительной. Если
Пуаро некоторое время внимательно смотрел на два записанных им вопроса. Он не мог избавиться от ощущения, что в них скрыта подсказка. После долгого раздумья он сделал еще одну запись:
«Этьен де Суза утверждает, что написал своей кузине за три недели до прибытия в Насс-хаус. Это его заявление правда или ложь?»
Пуаро был почти уверен, что ложь, это подтверждала сцена за завтраком. Если бы то первое письмо существовало, с какой стати сэр Джордж стал бы изображать удивление, а леди Стаббс испуг? Но если де Суза сказал неправду, то зачем? Чтобы создать впечатление, что о его будущем визите знали заранее и отнеслись к этому благосклонно? Может быть, и так, но… очень сомнительно. Никаких доказательств того, что первое письмо было написано или получено, нет. Или де Суза просто хотел доказать свое bona fide [59] , чтобы его визит выглядел не просто естественным, но даже желанным? Как бы то ни было, сэр Джордж действительно принял его достаточно радушно, хотя в первый раз его видел…
59
Чистосердечие (лат.).
Мысли Пуаро задержались на этом обстоятельстве. Сэр Джордж не знал де Сузу. Графа знала его жена, но — не встретилась с ним. Нет ли в этом какой-нибудь зацепки? Может быть, де Суза, который прибыл в тот день на праздник, на самом деле не де Суза? Пуаро покрутил эту мысль и так и сяк, но нашел ее абсурдной. Ну чего мог добиться этот молодой человек, назвавшись именем де Сузы? В любом случае ни фальшивый, ни настоящий де Суза никакой выгоды от смерти Хэтти не получал. Хэтти, как выяснила полиция, собственных средств не имела, была целиком на содержании у мужа.
Пуаро попытался вспомнить, что она говорила ему в то утро. «Это плохой человек. И он всегда делает что-нибудь плохое». А по словам Бланда, она как-то сказала мужу: «Он убивает людей».
Вот это заявление действительно настораживает, и Пуаро счел необходимым еще раз проанализировать все факты.
Итак, в день приезда де Сузы произошло убийство, а возможно, и два. Миссис Фоллиат уверяла, что не стоит обращать внимание на мелодраматические высказывания Хэтти в адрес графа. Она так настойчиво это говорила. Миссис Фоллиат…
Пуаро нахмурился, потом ударил кулаком по подлокотнику кресла.
— Опять я возвращаюсь к миссис Фоллиат, в который уже раз! У нее ключ ко всей этой истории. Если бы я знал то, что знает она… Довольно сидеть в кресле и предаваться бесполезным размышлениям. Давно пора снова отправиться в Девон и нанести визит миссис Фоллиат.
Эркюль Пуаро остановился у больших кованых ворот Насс-хауса, разглядывая извилистую подъездную дорожку. Лето уже кончилось. Золотисто-коричневые листья медленно падали с деревьев. Прибрежная лужайка расцветилась розовато-лиловыми цикламенами. Пуаро вздохнул, невольно залюбовавшись красотой Насс-хауса. Он не очень-то любил природу в ее первозданном виде, предпочитая все ухоженное и подстриженное, но, однако же, не мог не оценить неброской красоты растущих на приволье деревьев и кустов.
Он посмотрел на знакомый белый домик, окруженный маленьким садом. Погода была великолепная, и миссис Фоллиат вполне могло не оказаться дома. Она могла работать в саду или отправиться к друзьям. А друзей у нее было много. Она ведь прожила тут не один десяток лет. Как это сказал старик на пристани: «Фоллиаты всегда будут в Насс-хаусе».
Пуаро подошел к домику и осторожно постучался. Через некоторое время внутри послышались шаги. Они показались ему слишком медленными и какими-то нерешительными… Наконец дверь открылась, и на пороге появилась миссис Фоллиат. Пуаро был поражен ее видом: перед ним стояла постаревшая, немощная женщина. Она с недоверием посмотрела на него:
— Месье Пуаро? Вы?
В глазах у нее мелькнул страх, но, возможно, ему только показалось. Он слегка улыбнулся:
— Я могу войти, мадам?
— Да-да, конечно, — тут же взяв себя в руки, любезным тоном сказала она и повела его в небольшую гостиную. Перед камином стояли два кресла, покрытые изысканным кружевом, на каминной полке — несколько фигурок из «челси» [60] , на маленьком столике — чайный сервиз «дерби» [61] .
60
Имеется в виду челсийский фарфор, похожий на саксонский; производился в этом районе Лондона в 1743–1769 гг.
61
Сервиз с атрибутикой ежегодных скачек дерби, названных по имени их основателя графа Дерби.
— Я принесу вам чашку.
Пуаро протестующе поднял руку, но она не приняла его протеста:
— Вы непременно должны выпить чашечку чаю.
Она вышла из комнаты, а Пуаро еще раз осмотрелся. На столе лежало рукоделие — недовязанная кружевная накидка для кресла, в вязанье был воткнут крючок. У стены — шкаф с книгами. На стене — несколько миниатюр и выцветшая фотография в серебряной рамке, на ней был изображен мужчина в военной форме с густыми усами и слабым подбородком.
Миссис Фоллиат вернулась с чашкой и блюдцем.
— Ваш муж, мадам? — спросил Пуаро.
— Да. — Заметив, что взгляд Пуаро скользнул по стене в поисках еще каких-нибудь фотографий, она резко сказала: — Я не люблю фотографий. Они слишком привязывают нас к прошлому. Нужно учиться забывать. Нужно отсекать засохшие ветки.
Пуаро тут же вспомнил, как в первую их встречу — на берегу — она обрезала секатором кустарники. Тогда она тоже что-то говорила о засохших ветках. Он задумчиво смотрел на нее, стараясь вникнуть в ее характер. «Загадочная женщина. На первый взгляд такая добрая и слабая, но в то же время, по-видимому, может быть и жестокой. Эта женщина умеет недрогнувшей рукой обрезать сухие ветки не только у растений, но и у своей жизни…»
Она села и налила ему чай.
— Молоко? Сахар?
— Будьте добры, три кусочка, мадам.
— Я была очень удивлена, увидев вас, — сказала она, подавая ему чашку. — Вот уж не думала, что вам придется снова проезжать через наши края.
— Но я тут не проездом, мадам.
— Вот как? — Она слегка подняла брови.
— В ваши края я приехал намеренно.
Она продолжала вопрошающе смотреть на него.
— В том числе и для того, чтобы увидеться с вами.
— В самом деле?