Приданое лохматой обезьяны

Донцова Дарья

Я нажала на кнопку лифта, вошла в кабину и пообещала старушке:

– Сейчас привезу вам отличный чай. Пью его, когда голова болит. Никакой химии, травяной сбор.

Подъемник плавно сдвинул двери и понесся вверх, Мария Сергеевна не успела отреагировать на мои слова.

Подойдя к своей квартире, я начала искать ключи. Ну почему производители сумок не додумались сделать в них освещение? Если вы открываете дверку холодильника, то внутри вспыхивает лампочка. Отчего бы не применить эту замечательную идею к сумкам? Несчастные девушки роются впотьмах в глубоких торбах,

а нужная вещь никогда не попадается под руку сразу!

Пальцы нашарили брелок. Ну наконец-то! Я выпрямилась, хотела воткнуть ключ в замочную скважину – и уронила связку. Между косяком и створкой белела бумажка со штемпелем и надписью «Опечатано «НГСЦЗНоИиЭ Мармонид». Несколько минут я тупо изучала непонятные слова, потом бросилась к лифту.

Марья Сергеевна сидела на стуле с закрытыми глазами. Я закричала:

– Что у нас случилось?

Бабушка вздрогнула и ответила:

– Говорила ведь! Инопланетяне всех унесли.

Я постаралась унять сердцебиение. Вилка, не дергайся, вряд ли зеленым человечкам взбредет на ум опечатать чужую жилплощадь…

– Немедленно опишите пришельцев! – накинулась я на лифтершу.

Она прочистила горло.

– Много их было. Пятеро, а может, десятеро. По головам я не считала. Да и не было у них башки. Ни волос, ни лица! Кожа кругом, блестящая, как на сапогах. Видала, какую мне обувь невестка справила?

Марья Сергеевна выставила вперед ногу в ослепительно ярком лаковом ботильоне апельсинового цвета.

– Красиво, да? Небось, дорогущие!

– Супер, – автоматически похвалила я обновку. – Человечки имели оранжевый окрас?

– Угу, – закивала бабушка. – Вместо глаз консервные банки, там, где у нормальных людей нос, – хобот.

– Хобот? – повторила я. – Как у слона?

Марья Сергеевна призадумалась.

– Нет. Больше смахивает на шланг от пылесоса. У меня дома «Циклон», лет ему немерено, купила его на премию в одна тысяча девятьсот семьдесят не помню каком году. Советское качество, пашет, не кашляет. А инопланетяне кхекали. На руках имели по два пальца, типа наш большой и указательный. Говорили по-ихнему.

– И что сказали? – прервала я поток бреда.

– Кхе, кхе, кхе, мармелад, хр-хр, – старательно воспроизвела чужую речь старуха. – Один вещал, остальные молчали. Видать, он у них за главного.

– Может, мармонид? – переспросила я.

– Шипело у них в горле и трещало, может, и так, – кивнула Марья Сергеевна. – Поднялись они наверх, долго не выходили. Затем гляжу – тащат Юру. Завернули бедного в пленку, как для теплицы, и волокут. Дальше гостей понесли, так же запеленутых. На носилках, плашмя. И все! Я думала, закончилось похищение, вылезла из-под стола, чаю напилась, отдышалась. Опаньки! Из лифта еще пара спускается, с баллонами. Видно, им наш воздух не подходит.

Я решила не впадать в панику.

– Уходя, они вам ничего не сказали?

– Кха, кха, мармелад, кха, кха, справа, кха, кха анализ чумхолосп, хр-фр-пр, – продекламировала Мария Сергеевна.

– Как вы могли впустить в дом посторонних? – упрекнула я бабулю.

Старушка всхлипнула.

– Виола, с пришельцами не

спорят. Намедни я фильм смотрела, там один американец решил воинов с планеты Зур победить… Тогда бы война получилась! Я за страну испугалась. Встану на пути у этого… господи, как его в фильме-то звали… О, вспомнила – Марлук… Подумала: помешаю ему, а он Россию огнем сожжет.

– Да, один из героев сериала «Битва планет» откликался на имя Марлук. Значит, несмотря на больные глаза, вы смотрите телевизор? – язвительно отметила я.

Мария Сергеевна обиделась.

– Не включаю ящик, по нему одни глупости идут. Внучка подарила магнитофон, он показывает то, что хочешь.

– Какая разница, увлечены вы телепрограммой или видеозаписью, – ввязалась я в тупой спор.

– Большая, – уперлась Мария Сергеевна. – Интеллигентный человек не трогает ящик!

Я молча кинулась к лифту, доехала до нашего этажа, сорвала с двери печать, вошла в квартиру и чуть не задохнулась. Внутри стоял едкий запах. Чихая и кашляя, я бросилась распахивать окна, потом вспомнила про котопса и начала искать несчастное животное. В самый разгар поисков заработал мобильный. Я посмотрела на дисплей и завопила:

– Юрасик! Ты где? Что случилось?

– Вилка, – зашептал Шумаков, – скорей! Нас держат в какой-то лаборатории. Отняли одежду, телефон… Еле упросил медсестру дать мне на минуту сотовый!

Я упала на стул.

– Вас захватили инопланетяне?

– Нет, врачи, – серьезно пояснил Юра. – Говорят, что мы из поездки по странам Африки, Индии и прочих могли привезти заразу.

Я вздрогнула. А Шумаков продолжил:

– Находимся на улице Волынкина. Приезжай, забери меня домой, пока всю кровь на анализы не высосали! Объясни дуракам, что я никуда не выезжал. Найди мой загранпаспорт и продемонстрируй его свихнувшимся айболитам. Пусть убедятся: в прошлом году я был неделю в Турции, а больше нигде.

– Примчусь как можно скорее, – залепетала я. – Ты не знаешь, где котопес?

– Здесь, – совсем тихо сказал Юра. – Его какой-то штукой полили. В общем, сумасшедший дом.

– Милый, солнышко, – залебезила я. – Уже скачу, краса моя ненаглядная!

Оставалось только удивляться, почему я выпалила последние слова – мне не свойственно употреблять выражения, присущие сказочным героям. Вероятно, их подсказала мне моя совесть. После сообщения Юры о поездках в Африку с Индией в моей голове забрезжило понимание происходящего.

Ночью я пыталась вызвать «Скорую помощь». Муниципальная служба посчитала расстройство желудка малозначительным делом, диспетчер посоветовала утром обратиться к районному терапевту. Тогда я решила побеспокоить платную службу. Дежурный начал задавать вопросы, в частности, поинтересовался, посещали ли больные экзотические страны.

Мне сразу стал понятен ход мыслей медика – с берегов реки Ганг можно привезти что угодно. И, желая поскорее увидеть на пороге врачей, я нагло соврала про экскурсию Юры по Африке, Индии и уже не помню, где еще. Но потом Юра спокойно лег спать, а я отменила вызов. Вот только что-то не сработало. Или, наоборот, сработало слишком хорошо.